— Сашиа, — негромко ответила она. – Откуда ты? Ты – сын Запада?

— Нет, я никакой не сын Запада. Меня зовут… — он запнулся, потом вспомнил, как называла его старушка, давшая ему коня, — меня зовут Каэрэ.

— Каэрэ, спасайся, беги! – вдруг воскликнула девушка, резко, изо всех сил, отталкивая его. – Беги скорее!

«Местная дурочка? — подумал он с жалостью. – Стирала ночью белье и упала в пруд».

— Беги, беги! – повторяла она, таща его за руку к тому месту, где пасся буланый конь.

— Хорошо, хорошо, Сашиа, — ласково отвечал он. – Ты бы лучше шла домой… поздно уже…

Вдруг в ночной тиши раздался топот ног, и свет десятка факелов озарил пруд.

— Беги! – в отчаянии закричала Сашиа, но было уже поздно.

Оскорбивший Темноогненного

— Что случилось? Как ты смеешь будить меня среди ночи?

Управляющий имения храма Уурта пнул незадачливого надсмотрщика за рабами ногой в живот, и тот со стонами и оханьем на время скрылся в темноте.

— Мкэ Уэлэ, не гневайтесь! Дурная весть!

— Что за дурная весть ночью? Бродячие эзэты опять будят своего Великого Уснувшего рядом с имением? Я их предупреждал, что ли-шо-Нилшоцэа разрешил стрелять по ним из боевых луков, если они будут слишком надоедливы!

— Нет, мкэ Уэлэ, нет! — продолжал вопить незадачливый надсмотрщик. – Это какой-то другой бродяга, не эзэт, без трещоток. Он был верхом. Коня мы уже забрали.

— Какой бродяга? Какой конь?

— Он прыгнул в священный водоем Уурта!