С трудом перебираясь через нагромождения из  обломков броне клинкера и стали и проваливаясь в затянутые тонким льдом  глубокие воронки, он с осторожностью обходил  поврежденные корпуса штурмовых тяжелых танков, осадных самоходных артсистем и в клочья разорванные остовы, легкой броне-авиа техники — опасаясь подорваться на неразорвавшихся снарядах и минах. В былые времена ему не было особой нужды этого избегать, но сейчас его ноги были искалечены, а щиты убраны критическим сбоем в системе обороны. Застрять из-за своей невнимательности и неосторожности было бы сверх глупости,  которую он не мог себе позволить, но это стоило ему большого напряжения и отнимало много сил. Поэтому и приходилось идти медленно и часто останавливаться, не допуская, что бы система жизнеобеспечения считала, что необходима дополнительная стимуляция его организму. Жизнь итак медленно и неуклонно покидала его тело, но глупая автоматика не могла прекратить этот процесс и продолжала вгонять все новые и новые дозы в попытке стабилизировать состояние. По-доброму он мог бы ее отключить, но панель управления ею была повреждена огнем, и ему приходилось хитрить и мобилизовать свои внутренние силы — тем самым лишь ухудшая свое положение.  Проходя мимо  массивного тела “ Святогора” сработала система обнаружения и опознавания, и раздался тихий писк зуммера датчиков движения.

“Что это…ошибка?” –  насторожился он, бросив  хмурый взгляд на поврежденный монитор спектрального  радара и,  увеличив громкость эхолокатора, стал сканировать окружающее пространство на разных частотах.