А когда его крик смолк —  он почувствовал лишь  бездонную пустоту и услышал призрачный шёпот тысячи людей, которые когда-либо погибли от его руки. Он зло усмехнулся и, поднявшись на руины оборонительного сооружения, посмотрел на догорающую цитадель. Бомбы не пощадили и ее защитников, разрушив стены и бастионы. То, что не сумели сделать они, доделывали взрывающиеся подожжённые склады и арсеналы, а тех, кто выжил, уже начали добивать радиация и мороз.

Он настроился на открытую частоту радиостанций защитников цитадели, с которыми ему уже доводилось ранее вести переговоры:

-Полковник, …прием. …Полковник Краснова, прием. …Это говорю …я…, — он вновь поморщился, силясь что-то вспомнить и подобрать нужные слова. Но  с удивлением обнаружил лишь пустоту и абсолютно никакого желание продолжать напрягать свою память – даже для того что бы вспомнить номер своего подразделения, свое собственное имя или ….Он кисло улыбнулся осознав что он сомневается что помнит имя той которую только что пристрелил. Но любая попытка вспомнить ее имя лишь пробуждала в его груди неприятную ноющую боль и, он с легкостью волевым решением запретил себе это делать. Все его жизненные функции перешли в автоматический энергосберегающий режим для выживания, в котором не было места эмоциям и переживаниям — только холодный расчет и прагматичность человека и эффективная функциональность стали.