“ Новый опыт”, — констатирую я и вновь смотрю на свои руки: “ Какого это было тому человеку гореть по- настоящему? А ведь он держался, да еще и что- то делал обожжёнными руками. …Я понимаю, что мне до него далеко, но для чего его воспоминания остались в учебной программе? Стоп! Это поле боя я видел в своих снах еще до того как узнал об этой программе. Это в первых. А сейчас я не спал, а просто сидел на инструктаже наряда первой роты и, быстро поняв, что мне тут не интересно одним ухом прислушивался к тому, о чем говорил ее командир своим подчинённым и, …рисовал. Я что-то рисовал?”

Дверь распахивается и вваливается запыхавшийся Серега. Он с шумом плюхается в соседнее кресло, а потом достает из под жопы блокнот для эскизов и карандаш и протягивает мне:

-Твое? Извини, не заметил, — оглядевшись по сторонам  с укором спрашивает: — А ты что тут делаешь?

Я кисло улыбаюсь:

-Маленько по — неопытности сглупил. Ты же мне ничего толком не объяснил – вот я и прибился к ним, когда всех позвали. Заодно думал с командирами познакомлюсь, а тут вот такая жопа. Ну и остался — думал, что чего полезного для себя узнаю и ничего нового не услышал. Ладно, хотя бы буду в курсе, по каким маршрутам они патрулируют. И походу кто-то из нашей группы с ними пойдет, да?

-Я в резерве, на случае чего остаюсь. В восемь заступаю и до восьми утра с оперативной группой в полной боевой готовности сидеть будем. С ними…с ними Лешка Барин идет. …А твои планы какие?