“01000100 01101111 00100000 01101110 01101111 01110100 00100000 01100010 …..Ошибка. Обход. Фатальная ошибка”, — пискнул зуммер СКП.

-Есть кто на связи? Прием, — борясь с приступами кашля, болью и усталостью прошептал он, на минуту остановившись и прислушиваясь. Сквозь вой ветра несущего холод, фантомное эхо предсмертных криков и рев труб, сквозь отзвуки барабанного боя и отдаленные глухие взрывы боеприпасов в разрушенных арсеналах горящей цитадели он услышал еле различимый призыв:

-Помогите,….итай…кто  ни будь….пожалуйста….тасукэтэ сэмпай.

Он узнал этот голос и, собрав остатки воли в кулак — решительно двинулся вперед:

-Я иду…. слышишь? Приказываю… нет, прошу, держись…не уходи.

Слезы застилали его глаза, стекали по его опаленным щекам “щелочными ” ручейками и, разъедая кожу, смешивались с кровью, прибавляя новые мучения вконец  одурманенному лекарствами организму. Но он не обращал уже на боль внимание и, сжав зубы, упорно шел — шаг за шагом преодолевая последние метры. Между грозным и бездыханным ‘’ Святогором’’ и изорванным совсем еще зеленым юнцом ‘’ Шайтаном” он приметил тело маленькой ‘’Касумито”,  милой чернявой разведчицы их подразделения, лежащей на холме и все еще удерживающей в одной руке снайперский деструктор, а пальцами второй она медленно вгрызалась в уже начавшую подмерзать землю. Ноги ее были вывернуты и поломаны, а броневые пластины на груди разорваны и оплавлены, но система жизнеобеспечения все еще функционировала и была надежда —  которая умерла сразу же, как только он, припав на одно колено, склонился над ней.  Нежный и ласковый котенок Касуми, милая и родная самурская айночка, она узнала его, несмотря на то, что в ее широко открытых глазах уже читалось безумие, от нечеловеческой боли и переизбытка анальгетиков.