— Кто это?  Почему так задорно улыбаются губы военного, так форсится, надетая лихо, по-казацки, набекрень фуражка командира?

— Здравствуй Нюра! Не узнала? Да, я Сашка Руссиянов, твой сосед. Дом моих родителей через три от вашего по другому порядку! Вот, закончил военное училище, стал лейтенантом и, теперь перед назначением в часть, приехал в отпуск домой.

На селе все важное и серьезное от крестин до похорон всегда происходит обстоятельно и неторопливо, выверено годами. Поэтому, стало чем-то вроде всполоха-пожара, то, что назавтра Степанида и Иван Руссияновы пришли поутру к дому Ерофеевых «при полном параде». Иван в вычищенных до блеска сапогах «хрому чистого» и царском «егории» на груди, а Степанида надела поверх кофты старинные жемчужные, неизвестно откуда взявшиеся в роду бусы.

Село замерло.

— У вас товар, а у нас – купец! — нараспев проговорила Степанида. Иван охотно поддакивал…

— Да, у нас! И у вас…

— Батюшки-светы! — вдовая Катерина заголосила с невысокого подгнившего крыльца своего старого дома.

— Да как это так, еще вчера и никого, а сегодня, вдруг– сваты!

— Доченька, выйди-ка сюда и поглянь на такое диво-дивное!

Нюрку как вихрем вынесло из комнаты. Ей, как и, наверное, всякой девушке на выданье было само по себе удивительно, что это ближние соседи и есть те самые, настороженно и жадно ожидаемые каждой из молодиц, гости – сваты.

— Наш то Александр, теперь красный командир-лейтенант, отца и меня послал, — говорила-пела Степанида, просить тебя, — Катерина Захаровна, отдать за него твою дочу — Нюрку!