Забыв про чемодан и сумки, подхватив сынишку на руки, Нюра попыталась пробиться сквозь толпу в тамбур вагона, выскочить на удалявшийся понемногу перрон. Не протолкнулась. Вернулась в купе. Вошла и подняв глаза на попутчицу-лейтенантшу, как в зеркало заглянула. Также судорожно прижатый к груди ребенок — маленькая кудрявая девочка, слезы и безмерное отчаяние в широко раскрытых глазах…

ХХХ

На пятые сутки войны осталось от Сашиной пулеметной роты, занявшей еще ночью на 22 июня укрепления вдоль границы, всего лишь один сильно порушенный двух пулемётный капонир, да трое раненых бойцов и он, капитан, с перебитыми ногами. По две неполные ленты к максимам, шесть гранат, две винтовки-трехлинейки, ППД старшины с капитанским ТТ. Все.

 Остальная пульрота полегла, сгинула в жестоком бою. Отдала души людские – Богу. Тела же ее солдат и сейчас лежали непогребенными там, где их застала смерть: в расколотом бомбами бетоне дотов, в засыпанных взрывами окопах и частых воронках вокруг них. Но погибшие пулеметчики выполнили боевую задачу прикрытия границы достойно — густо сняли сливки с наступающих на Восток батальонов немецких гренадер.

— Товарищ капитан! Товарищ капитан! Очнитесь! Товарищ капитан! Очнитесь! Немцы что-то задумали!  — яростно тряс за плечо потерявшего в очередной раз сознание Александра старшина-сверхсрочник Петр Сидоркин.

— Белый флаг! Послали к нам человека с белым флагом! В нашей, советский форме, кажись, гад.