Капитан Руссиянов открыл глаза, сознание понемногу возвращалось.

— Пить! — потрескавшимися губами попросил капитан. Молодой рядовой, призванный служить в роту Александра перед самой войной из местных, Миколка Друзь, здоровой рукой прислонил к Сашиному рту полную флягу. Глоток воды окончательно вернул капитана в себя.

— Что случилось, старшина?

— Немцы человека с белым флагом к нашему капониру отправили, товарищ капитан.

Александр уже третий день после тяжелого ранения не вставал, ему из досок бойцы сварганили что-то вроде полатей перед вторым пулеметом. Так, лежа на животе с перевязанными коленями он из максима и стрелял. Отбивая атаку за атакой.

— Старшина Сидоркин!

— Я.

— Открой бронедверь, выйди к этому человеку. Всё-таки белый флаг обязывает выслушать посланца фашистского.  Да, возьми мой ТТ и пару гранат, вдруг пригодятся. Форму поправь, ты должен выглядеть как настоящий советский командир.

Совсем скоро, крайне встревоженный, старшина вернулся.

— Товарищ капитан! Да как же такое возможно! Нелюди они, что ли? — закопчённое и небритое лицо старшины перекашивало от ненависти, ужаса и гнева.

— Это нашей комендатуры пограничников помощник завхоза — Онищенко, как звать – забыл. Говорит, что немцы дают нам полчаса, а… а… а… потом…

— Ну не томи Сидоркин, говори, что эти сволочи еще придумали!

— По-по потом они, перед своими цепями, пустят баб с дитями и стариков из деревни, что на задах позиции, вон, впереди, слева, за развалинами НП пограничников в толпу их сгоняют!