…Зачем она просыпается? Она откроет глаза и снова увидит этот потолок, эти стены, этих людей… Только не кашлять! Господи, только не кашлять! Так больно!..

И кашель, страшный, разрывающий грудь, отдающийся ужасной болью в спине, заставил Мэри содрогнуться. В глазах потемнело, и она закрыла их, чувствуя, как покатилась из-под ресниц слеза… Где же конец? Когда это все прекратиться? Она уже давно не встает, она забыла, как выглядит. Ее прошлое – смутный сон, почти стершиеся лица, отзвуки забытых голосов. Ричард… Она помнила лишь лазурь его глаз. Ее сын… Золотистые волосы на теплой макушке…Тишина. Проклятая тишина! Ей бы хоть на пять минут услышать их! Но все кануло в тишину, в звуки больницы – никуда не деться. Ничего не осталось – забрали даже кольцо Ричарда, что бы не случилось пропажи, в которой она могла бы обвинить персонал… Не за что уцепиться. Не за что… Только сегодня… Так странно! Этот сон – голос Ричарда, звавший ее, просивший подождать… Нечего больше ждать. Да, ей сказали, что у нее просто воспаление легких, ужасно запущенное, но не туберкулез. Значит, скоро ее выкинут отсюда, вернут в изолятор, в холод и ожидание суда… Ей обещали помочь, ей твердили, что Ричард помнит и любит ее, что непременно спасет. Но она по-прежнему здесь, ей день ото дня все хуже и хуже, а от Ричарда ни слуху, ни духу… Что это? Так странно – ей вдруг показалось, что слышит она его голос, его ни с кем несравнимый тембр. Может, кто-то из врачей или санитаров… Нет, вот опять! Голос что-то требует. Слов не разобрать, но он все ближе и ближе. Какая-то суматоха в коридоре…