-Просто так на такие концерты не ходят, Слава, — тихо сказала Маруська, взяв себя в руки. – Это музыка не для фона в машине, не под выпивку, закуску и танцульки. Если ты любишь ее по-настоящему, это часть твоей души, ее слушают в тишине, один на один. Или с теми, кто ее так же любит, кто восторг испытывает, слушая ее, для кого это его кровь, его воздух. Кроме, может быть, тех песен, которые стали всемирными хитами, к которым никто не может оставаться равнодушным… Хотя, думаю, голос Эдди, если конечно, ты не глух окончательно, ни чье сердце не мог не тронуть. Так же и песни Тайлера. Они иные, чем у группы, но не менее сильные, не менее трогающие. Это то, от чего мурашки по спине.
Зачем она все это говорила?.. Может, просто для себя, просто что бы вслух, а не как всегда про себя, молча, и только слезы на глазах, которые почти невозможно сдержать даже в переполненном вагоне метро. Славке все равно, не понять. А если и понять – не такой уж он и дурак – то все равно не оценить. Просто из тупого упрямства, из раздражения, что кто-то куда выше его. Комплекс Сальери какой-то! Да еще из-за того, что хвалит именно она, Маруська, чьего расположения, похвалы даже какой-то он так долго и безрезультатно ждет.
-Так ты, что же, серьезно сказала?
-О чем? – не поняла Маруська.
-О том, что переспала бы с Тайлером, случись такая возможность?
-Да, — твердо ответила она, ни на секунду не задумавшись.