На улице уже во всю светило солнце, не так как раньше. По-весеннему тепло, даже припекало. Здесь в горах , как я успел заметить, смена сезонов происходит с небольшой задержкой. Где-то внизу уже во всю наслаждаются теплом, а у нас только пару дней, как холодный ветер сменился на приятные теплые потоки.
Я открыл балконную дверь и вдохнул в легкие воздух. Внутри появилась неприятная тянущая боль, так всегда происходило, когда я пытался дышать глубоко. Чуть сьежившись от боли и жмурясь от яркого солнца, что сразу же ослепило меня своими лучами, я вышел на балкон и оперся на перило руками, рассматривая деревья и дорожки возле дома.
«Ну вот и дожил ты до теплых деньков, Томас»- пронеслось в моей голове. В последне время уже ни о чем не хотелось мечтать, ни о деньгах и славе, ни о счастливом будущем. В последнее время здесь было холодного и дождилово, и просто хотелось увидеть немного солнца. Умирать в хорошую погоду намного приятнее, чем под шум дождя и ветра, давно уже заметил я для себя.
В пансионате «Варьяна» я ютился уже на протяжении полугода. И за эти пол года это место для меня стало действительно родным. Я бывал здесь и раньше, мама в детстве привозила нас сюда с братом пару раз в год, чтобы поправить здоровье и отвлечь нас от городской суеты. Потом мы стали взрослыми, мама все чаще приезжала сюда уже одна. А когда мамы не стало, а я заболел и потерял всякую надежду на выздоровление, это место снова приютило меня, уже, как мне кажется, навсегда. По крайней мере я так планировал…
Варьяной управляла женщина лет шестидесяти — Ирма. Кажется, этот огромный дом достался ей от родителей, которые трагически погибли в самом ее детстве. А женщиной она была на удивление мягкой и хорошей, несмотря на должность директора. Всегда была добра и мила, особенно к нам с братом. Она дружила с нашей мамой, очень тяжело переживала ее смерть, и приняла меня со всей душой, когда я решил остановиться у нее отбывать свой оставшийся «срок».
«Варьяна» была необычным местом. Здание делилось на два корпуса: в одном проживали отдыхающие и болеющие , типо меня, а во втором — душевнобольные, как называла их Ирма, люди после суицидов и с психическими растройствами. Обычно и те и другие не встречались на территории дома, только лишь в столовой, которая была общей для всех, либо же во дворе во время прогулок.
Мне «повезло» больше всех. Единственная комната в доме, которая граничила балконами со вторым корпусом для психическинестабильных досталась именно мне. Здесь часто менялись постояльцы. Кого я только не успел увидеть за эти пол года: и девушек, резавших вены после несчастной любви, и парней поехавших крышей, мужчин и женщин, помешанных на своем бизнесе, шизофреников и им подобных. Но все они как один были унылы и неразговорчивы и задерживались в Варьяне не долго.
Последний постоялец был самым позитивным. Парень с раздвоением личности, но на удивление веселый и общительный. Он прожил в соседней комнате около недели. Каждый вечер мы выходили на свои балконы и до поздна рассказывали друг другу истории. Я ему о своей веселой и безоблачной жизни до болезни, а он мне о своей… тяжелой и полной недопонимания судьбе. Беседы с ним помогли мне воспрять духом. В какой-то момент я даже словил себя на мысли, что мне снова захотелось жить и вернуться на лечение в больницу. Появилась надежда… но, так же быстро она и умерла, когда до меня дошла новость, что мой недавно сьехавший сосед все таки скончался, скинувшись с крыши многоэтажки. Мимолетная надежда и вера в светлое будущее погибли так же быстро и бессмысленно, как закончилась его жизнь.
С тех пор в комнату никого не заселяли.
Я повернул голову в сторону и посмотрел на пустой балкон. Интересно, кто будет следующим?
В легких ощутилась резкая боль, и я начал судорожно кашлять, пытаясь хоть немного унять ее. На руке, которую я поднес ко рту, оказалась пара небольших капелек крови. Кровь начала появляться не так давно, и каждый раз напоминала мне о болезни матери. После того, как у нее впервые появился этот синдром при кашле, прошло не более двух месяцев, как она быстро и стремительно сгорела от рака. Врачи мне давали больше шансов, но стоило ли это моей веры? Я видел, как умирала мама. Два месяца она пролежала в больнице, в ее глазах все еще тешилась надежда на скорое выздоравление, врачи так нам говорили. Наверное, просто не давали падать духом. Но мой дух давно уже пал смертью храбрых. Несмотря на уговоры брата венуться в больницу , я четко для себя решил : лучше я умру в горах, на природе, в уединении, чем в больнице, полный бессмысленных надежд.
Мои размыления прервал негромкий шум подьезжающего автомобиля. Мерседес, сочно-красного цвета отливал яркими бликами на солнце и сразу же привлек мое внимание. «Наверное кто-то из богатеньких и избалованных пожаловал» — пронеслось сразу в моей голове и почему-то заставило вспомнить брата. Мы не были с ним похожи, не смотря на то, что были близнецами. Он любил пафосные вещи, развлечения и тратить мамины деньги. А я прикрывал его и вытягивал из разных передряг, не получая никакой благодарности в замен. Тоби тоже любил яркие и дорогие автомобили, и, к слову, сам часто приезжал ко мне на похожем.
Машина остановилась у главного входа. С водительской двери быстро и грациозно вышла яркая и красивая брюнетка с короткой стрижкой , в облегающем черном платье и на высохик каблуках. «Наверное на отдых»,- сразу же заключил для себя я и уже готов был покинуть балкон. Но яркая брюнетка открыла заднюю дверь автомобиля, из которой показался темный мешковатый силуэт. Я не сразу понял, кто это, парень или девушка. На невысокой фигуре были одеты свободные спортивные штаны и длинная обьемная худи. На голове — капюшон, из под которого показывался черный казырек от кепки, скрывающий лицо. Фигура вышла из автомобиля, но не торопилась двигаться в сторону дома. Тем временем, красивая брюнетка достала из багажника пару больших чемоданов и впритык подошла к «незнакомцу». Расслышать их разговор я не смог, слишком далеко находился мой балкон, но по поведению двоих было понятно, что беседа приносит им мало приятного. Брюнетка явно злилась и яростно жестикулировала, а фигура в мешковатой одежде словно отворачивалась от нее в другую сторону. В какой -то момент девушка, видимо в порыве эмоций, сорвала с головы «фигуры» капюшон, и капна черных длинных вьющихся волос разлетелась в воздухе и медленно опала на плечи «незнакомки». Теперь я понял — непонятный мешковатый образ оказался девушкой.
В этот момент во двор вышла Ирма. Она подошла к девушкам , и несколько минут они о чем-то говорили. Затем красивая брюнетка поцеловала в щеку «незнакомку» и направилась в сторону машины. А Ирма приобняла девушку за плечи и повела в дом. В тот же момент на улицу выскочил Джим , подручный, или как мы его называли, дворецкий Ирмы. Он взял чемоданы в руки и медленно заволочил их в дом. Раздался рев красного автомобиля. Брюнетка выехала за ворота ,и во дворе снова повисла тишина, нарушаемая лишь щебетом птиц.
На часах было без четверти десять. Я вышел с балкона и подошел к зеркалу, висящему возле входной двери. Смотреть на себя в последнее время мне доставляло мало радости. Болезнь изрядно потрепала мое здоровье, что не могло не сказаться на внешности. Темные круги под глазами, даже карий их цвет, мне казалось, стал выглядеть более тускло и почти прозрачно. Я давно не брился, и некогда ухоженная и красиво подстриженная щетина, была неопрятной и торчащей во все стороны. Я попытался пригладить ее рукой, но ничего не вышло.
В этот момент в коридоре послышались шаги, затем хлопок двери и чья-то тихая беседа.
— А вот и новый сосед…
