Мэри улыбнулась, пряча слезы, взяла его за руку и поднесла к губам.
-Ничего… Как-нибудь… Ты только не бойся, Ричи! Все будет хорошо… Не бойся… У тебя ведь уже рождались дети, ты же знаешь!
-Это не одно и то же, детка! Ты же понимаешь, я же говорил!
-Но так нельзя, Ричи! Они тоже твои дети и я не верю, что одного ребенка можно любить больше, чем другого!..
-Придется поверить!.. Я любил их мать, но не так, господи, Мэри, совсем не так, как тебя. Я просыпаюсь ночью, смотрю не тебя и с трудом останавливаю себя, что бы не сгрести тебя в охапку и не прижать к себе, рискуя разбудить. Мне до смерти страшно проснуться и вдруг не увидеть тебя рядом! Ты понимаешь? Понимаешь, Мэри??.. А дети… Я люблю и Рэя-Тайгера, и Милисенту, но этот ребенок, твой ребенок… И ты, и он появились в моей жизни слишком поздно, тогда, когда я уже этого и не ждал… Прости меня, Мэри, прости, Бога ради, что говорю об этом, но я боюсь, что не увижу, как он станет взрослым. Нам отпущено, по воле природы, слишком мало времени, что бы побыть вместе. И поэтому я буду болеть за каждую минуту с ним и с тобой, я не оставлю вас ни на мгновение! И это будет особая любовь, в чем-то болезненная, но, безусловно, самая сильная и самая сладостная в моей жизни…
Она плакала, целуя и целуя его руку, прижимаясь к ней щекой, но так, похоже, она не чувствовала боли, она улыбалась, держа свое счастье в своих руках…
