Ричард помолчал, не в силах сдержать слезы, пеленой, заволокшие его покрасневшие, но все еще лазурные, ясные глаза. Сморгнул, как смог, не замечая, как слеза стремительно скатилась по его покрытой седой щетиной щеке.

-Я чувствую, Рэй… не знаю, как, не понимаю – безумная ли это моя надежда или удивительная сила, соединившая нас с Мэри – что где-то… где-то рядом она. Едва не потерявшаяся в мире, таком равнодушном к ее слезам, но идущая ко мне.

-Господи, отец!.. – вырвалось у Рэя, и он не узнал свой охрипший голос.

Но Ричард не понял, конечно же, не понял истиной причины этого.

-Ты ужасаешься моей наивной надежде? Моей ничем не подкрепленной вере? Да, Рэй?.. Конечно… Но сын, ты не видел Мэри! – голос Ричарда внезапно окреп, точно, само имя Мэри давало ему силы. – Ты даже не представляешь, какая она! Но… подумай, хотя бы, просто логически.

-О чем? – отозвался Рэй-Тайгер.

-О том, что я – знаменитый «королевский» красавчик – блондин, избалованный до невозможности женским вниманием, даже уже пресытившийся им, неожиданно попросту схожу с ума от девчонки, которой, если уж честно, далековато до известных красоток, что вились вокруг меня долгие годы… Нет, нет, она … она не серая мышка, не из тех вовсе, кого в толпе не отличить!.. Но и не настолько яркая, какой была когда-то, скажем, твоя мать… Она удивительная, Рэй! И она… она – МОЯ. Понимаешь? Ты бы видел ее глаза, когда она впервые приблизилась ко мне, когда почувствовала мои объятия, дотронулась до меня! Столько чувства, столько счастья, о каком я и не думал, что оно существует. А этот человечек, эта кроха сияла так, что я забыл, сколько мне лет, я почувствовал себя самым желанным на свете, самым любимым, о каких мечтают всю жизнь… Обожанием меня не удивишь! Но меня вдруг с такой силой потянуло к ней, хотя, я и так искал ее, столько лет чувствуя ее присутствие в моей жизни… Просто… Просто она оказалась именно такой, какой я хотел ее увидеть и узнать. Во всем, Рэй! От волос ее, так похожих на гладкий, легкий шелк, от глаз ее, вместивших всю ее душу, от рук, так отчаянно тянувшихся ко мне и дрожавших легкими, несмелыми касаниями по моему лицу, груди, до сердца ее, с легкостью отданного мне… Сквозь слезы я глядел на нее, идущую ко мне по помосту тогда, на концерте. Глядел и видел… Я смотрел на нее, точно, знал много лет, именно ее. С ее личиком, ее фигурой, ее походкой и движениями… Как будто, мы просто долго не виделись… А еще… еще я думал об Эдди. Думал с огромной тоской в сердце – именно ее или такую, как она, искал он. Но не нашел. Ведь случись этому и, возможно, он был бы сейчас жив. А был бы жив он, ничего со мной не случилось бы. Я уверен!.. Между нами многое происходило, да… Мы ссорились, как черти, орали друг на друга, едва не дрались. Но это очень похоже на то, как ведут себя в детстве родные братья – дома пух и перья летят, а среди чужих – только тронь кого-то из них! Другой просто глотку обидчику перегрызет… И я всегда знал – он рядом. Как бы ни утверждал во всяких дурацких интервью, что ни капельки по нам не скучает, когда с головой уходит в свои проекты… Он без конца звонил! Трещал без умолку о своих идеях, хвастался, если что-то получалось, а потом… потом тихо как-то спрашивал – ну, как ты сам-то? Как ребята?.. Он умел любить, как никто, и я всегда чувствовал – даже если я спорю какую-нибудь чушь, если натворю чего-то неправильного, он, если и не поймет, если в душе не одобрит, все равно будет со мной. Молча, не выговаривая, не выясняя… Просто будет со мной, понимая, что я уже и сам пожалел, что наказать меня больше, чем я сам это сделаю, и невозможно. Не оставит, даже если весь мир ополчится против меня… Рэй, Эдди не дал бы мне оставить Мэри одну! И я сейчас понимаю, разрывая себе душу сожалениями, понимаю – он был бы прав, а я просто струсил, отгородившись от правды благими увещеваниями… Да, она сама сказала, что лучше ей остаться в Москве, пока я не улажу дело с разводом, пока не стану свободен. Ведь только тогда мы сможем соединиться, имея на это полное право… Это правильно, это честно… Но, Рэй, теперь я понимаю – она лгала. Она спасала мое честное и славное – Ричард горько усмехнулся – имя! Она не хотела, что бы его смешали с грязью, если она будет в Лондоне со мной, пока я еще женат. На самом же деле глаза ее так и кричали – забери, ПОЖАЛУЙСТА, ЗАБЕРИ МЕНЯ С СОБОЙ!!!.. И Эдди… он забрал бы, уж поверь! Он наплевал бы на все сплетни и скандалы – когда-нибудь они все равно забываются, а мы остаемся при своем. Он задержался бы в Москве сам и как-нибудь ускорил бы оформление ее документов. Он ни на шаг не отпустил бы ее – всегда, Рэй, ВСЕГДА надо выбирать только самое дорогое твоему сердцу! Вот и все…