В глазах Мэган стояли слезы. Мэри взяла ее ладонь в свою, погладила.
-Он… Эдди… Он был рядом. Всегда! Я плакала в его объятиях, я слушала его голос, я… спала в его объятиях. Да… Ричард знает об этом. Эдди научил меня летать, научил верить в себя, хотя, один Господь Бог знает, как часто я потом теряла эту веру. Но я всегда верила Эдди, верила Ричарду, помнила, какая сила за моими плечами. Эта сила никогда не уничтожила бы моих врагов, никому не дала бы в морду, но она всегда спасала мое сердце, всегда убивала слезы. Я падала и вставала снова, я шла к нему, — Мэри оглянулась на Ричарда и сжала его ладонь. – И дошла… Эдди, он такой же, каким был при жизни здесь – нежный и сильный, веселый и мудрый, очаровательный, как солнечный зайчик, теплый… Он не ушел и не уйдет, он и сейчас, прямо сейчас здесь, с нами.
Мэри смолкла и прижалась покрепче к Ричарду, Мэган обернулась к портрету, и в тишине гостиной были слышны только треск поленьев в камине и приглушенный шум моря…
То ли звук какой-то услышали все, то ли аромат скользнул в воздухе, но Мэган повернулась к Ричарду и Мэри, и сквозь слезы ее светилась улыбка.
-Я чувствую!.. Мне так хорошо сейчас, так легко, словно Эдди рядом, его руки снова на моих плечах и больше ничего не страшно, ничто не причиняет боли… Мой дорогой!..
Ричард прижался губами к волосам Мэри, пытаясь угомонить слезы, которые все текли и текли, облегчая уставшее, но такое счастливое сердце. А она обняла его еще крепче, чувствуя, как больно становится ее глазам.
