— Клеопатра, — продолжал цедить Ипос.

— У меня двести легионов. Обучены. Готовы. Неужели ты решил, что нашел отзыв в сердцах несогласных и сможешь перекроить наши устои, — говорил Пеймон.

— Почему эта сука вообще здесь? Где Минос? Страж второго круга. Я его уж что-то частенько заменяю, принимая новоприбывшие души, — показывая пальцем на Клеопатру, спросил Ипос.

— Теперь я страж. И думаю, что тебе придется и дальше заменят его на этом поприще, милый, — промурчала женщина.

— Пошла ты, подстилка римская.

— Тише, Ипос, — мирно говорил Пеймон, — Клео стала стражем по моей воле. Мы нуждаемся в таких талантах, и я надеюсь вскоре наблюдать её в наших рядах как равную.

— Семьдесят третий дух, великая и могущественная герцогиня Клеопатра. Звучит, а? – захихикала женщина.

— Что вам надо!? – не терпя их придворных игр, заревел зверем Ипос.

— Я искренне верен нашему владыке. Моя покорность не имеет границ, но…

— Что, но?

Пеймон и Клеопатра начали медленно отходить к толпе.

— Что, но! Мать вашу! – кричал Ипос.

— Постарайся нам не мешать, когда мы будем делить девятислойный пирог, милый, — откуда-то из столпотворения демонов послышался ласковый голос Клеопатры. 

***

Ипос со стаканом зашел в покои дочери дьявола.

— Мать твою, — принц замер, рассматривая кровавые узоры на стенах и выложенную пентаграмму на полу из органов и конечностей Мисфита.

— О Ипос, ты вернулся! – завопила девчонка, выскочив из самодельного шалаша из подушек.