Жанна ушла, оставив со своими мыслями Карапуза одного.

— Он не мог, слышишь! – кричал он уже в закрытую дверь. – Или все же мог.

Карапуз после долгих рыданий и взываний к несбыточному в полном умопомрачении и отчаянии бросился на улицу. Он, скитаясь по переулкам Лимба, проедал в закусочных оставшиеся у него на счету очки страданий, пока не набрел на странное заведение.

Вся витрина была забита яствами, полки ломились от лакомств, цена была непомерно низка и требовалась лишь за вход. Внутри можно было восседать и угощаться до второго пришествия, которого никогда не будет, если верить проспекту рекламки, висевшей на стекле, в которую уперся лицом Карапуз, истекая слюнями.

Он вломился внутрь, скинул требующуюся плату и пал в своем грехе. Заедая мясо курицы мясом жирной свинины и запивая все это оливковым маслом, он умудрялся пропихнуть в удивительно растягивающийся у него рот парочку черствых булочек с отрубями, ведь мы за здоровое питание, а отруби его основа.

— Эй, ты только посмотри, — отозвался стоявший за стойкой ресепшена Пеймон.

— Да, мой господин, — ехидно ответил демоненок.

— Такой нам и нужен.

Пеймон подошел к жирающему все на своем пути Карапузу.

— Не соизволите ли вы отведать наши особые блюда? – спросил Пеймон.

Карапуз ничего не ответил, лишь, жуя, кивнул, утирая масленые губы. Он плакал и ел. Ревя от безысходности, он не мог остановиться, загребая месиво из слез и гарниров себе в пасть.