— И кто-нибудь смените дочери Дьявола танго на стринги, — отдал последнее указание режиссер, — заново.

На мясо сразу накинулся щенок, и в комнату вошел отец.

— Сладкая моя ягодка, ну как идет подготовка к вечеру?

— Хорошо, папа, — сказала девочка в одном белье, чем поставила в ступор отца.

Мне ни хрена не было видно в моей темнице. Голос её отца был странным: глубоким, знакомым, но почему-то каким-то блеющим и неровным.

— А где стилисты, которых я тебе послал, чтобы они подготовили тебя к моей коронации?

Послышался грохот. Кто-то уронил осветительный прожектор.

— Извините, не моя сцена, верно? – оправдался пьяный Ипос, бродивший по площадке.

— Заново!

***

На мясо сразу накинулся щенок, и в комнату вошел отец.

— Сладкая моя ягодка, ну как идет подготовка к вечеру?

— Хорошо, папа, — сказала девочка в одном белье, чем поставила в ступор отца.

Мне ни хрена не было видно в моей темнице. Голос её отца был странным: глубоким, знакомым, но почему-то каким-то блеющим и неровным.

— А где стилисты, кхе-кхе, которых я тебе послал, кхе-кхе, чтобы они подготовили тебя к моей коронации?

Девочка аккуратно копытом запихнула вылезающую чью-то руку из-под горы плюшевых игрушек обратно.

— Кхе-кхе, — продолжал кашлять Люцифер.

— Стоп, — раздался знакомый голос режиссера, — заново.

— Простите, я приболел, — оправдался владыка преисподней.

— Приболел, говоришь. У меня есть идея.

***

На мясо сразу накинулся щенок, и в комнату вошел отец.