— Это его любовник сто процентов, этот мальчик, — шушукались гости за столом.
— Он совасем юный, ему хоть 16-то есть? До чего Манчини дошёл в своем разврате, не брезгует даже детьми.
— Да все знают, что он этот самый…
— А один раз, помню, на банкете в зал ворвался молодой парень, похожий на этого, и прямо перед всеми заявил, что Манчини гей и насилует несовершеннолетних.
— Да ну, хе-хе.
— Я это своими ушами слышал, потому что присутствовал на том банкете.
Келл чувствовал, что Манчини на него зол. Это говорил его взгляд, раздражение сквозило во всех его движениях, он отвечал сквозь зубы. Зато парень не оставил шанса назойливому Нейлу, который стал поскромнее себя вести в отношении Лауро, очевидно что-то заподозрив. Келл украдкой взглянул на Манчини, изящно поедающего устриц. «Никогда мы не сможем быть на равных, я всегда буду чужаком в этом обществе, он будет шарахаться от меня на банкетах, запирая в своей комнате»…
Вечер прошёл, как во сне. Келл ни на шаг не отходил от Манчини, он совершенно заболтал Нейла разговорами о проекте по восстановлению парка.
Когда гости разошлись, Манчини продолжал сидеть за столом, он был зол и Келл боялся открыть рот.
— Мы вроде бы договорились, что во время банкета ты сидишь в своей комнате, — жёстко сказал он.
— Да… но этот тип, этот Нейл, он весь вечер глаз с тебя не сводил, он тебя хочет, это видно невооруженным глазом.
— Это нормальная реакция людей на меня, — ответил Лауро, — ты ещё не привык.
— Я не собираюсь привыкать, что тебя при всех домогаются чужие мужчины!
— Если бы он мне был нужен, я бы сейчас уехал с ним или пригласил его в свою спальню.
— Мне всегда надо будет сидеть взаперти, пока ты принимаешь гостей и знать, что тебя там многие хотят? Кто я тебе?
— Чего ты хотел? Чтобы я перед гостями представил тебя как своего любовника? Ты — несовершеннолетний и подставляешь меня. Мои враги, которых слишком много, могут воспользоваться ситуацией, обвинив меня в растлении несовершеннолетних, ты хоть это понимаешь?
— Прости, я не подумал, — опустил голову парень.
— Жду тебя в спальне, — холодно бросил Манчини и вышел.
