Это был громадный загородный дом на отшибе. Анджело выволок Келла и снова начал тащить его за собой.
— Не вздумай брыкаться — прирежу, — предупредил он.
— Быть может, убийца — это ты сам?
— Может быть, что теперь убийца и я сам.
Дом был старинный и мрачный. В целом, картинка этого вечера напоминала фильм ужасов. Анджело усадил Келла к себе на колени, расположившись в кресле.
— Милый, наивный мальчик… — он начал водить по шее Келла ножом. Душа ушла в пятки. — Такая белая, нежная кожа, как шелк… Он много раз ласкал ее, целовал, ведь ты — его любимая игрушка, которая теперь в моих руках… Что он чувствовал, когда касался тебя? Что ты чувствуешь, когда тебя касается холодная сталь ножа?
— Ты — ненормальный, убери нож!
— Где предел нормального и ненормального? Нормально ли убить целую семью на глазах у ребёнка? Нормально, отвечай?
— Лауро никого не убивал!
Анджело с силой дернул его за рубашку и разорвал её, он пробежался пальцами по груди Келла.
— Что он испытывал, касаясь тебя? Находясь в тебе? Пронзая это хрупкое, беспомощное тело? Сейчас я узнаю это…
— Не надо, пожалуйста… я ничего плохого не сделал…
— Твои мольбы тебе не помогут.
Анджело свалил Келла на пол и сел сверху. Келл закрыл глаза, готовясь к худшему. Ещё один рывок — рубашка полностью разорвалась, обнажая худой торс. Анджело стащил с него брюки.
— Я не хочу, не надо…
— Мне плевать, чего ты хочешь, — сказал Анджело, — я буду делать только то, чего хочу я. Что испытывал он, вонзаясь в тебя? Сейчас я узнаю.
Келл почувствовал, как он ворвался в него, почувствовал острую боль и закричал.
— Заткнись, — сказал Анджело, смотря на него, — иначе я затрахаю твою узкую щель до смерти. Или, быть может, она уже не такая и узкая? Смотри на меня, когда я разговариваю с тобой! — он схватил лицо Келла за подбородок и сжал. Парень открыл глаза.
— Пожалуйста, я не сделал тебе ничего дурного…
— Мне достаточно осознавать, что сделал мне отец твоего любовника, — он погрузился в него с новой силой. От боли едва не закружилась голова. Анджело склонился над Келлом и, насильно проникнув языком в его рот, больно поцеловал. Продолжая врываться со всей мощью, он достал телефон.
— Здравствуй, Лауро, как жизнь? Я, вот, прямо сейчас трахаю твоего мальчика, хочешь послушать, как он стонет подо мной?
— Ты кто, сволочь?! Да я тебя убью своими руками…
— Чего ещё ожидать от семейства убийц? — усмехнулся Анджело. — Приезжай к нам, может, втроём придумаем что-нибудь интересное? Адрес скину.
По лицу Келла потекли слёзы.
— Пожалуйста, возьми меня, убей, только не трогай Лауро…
— Ах, какая самоотверженность! Бедный мальчик, ты так хотел ласки, нежности, а мир такой жестокий… — он погладил Келла по щеке и вонзился в него снова. Келл ждал, когда он, наконец, кончит и оставит его, но пытка вновь продолжалась. Это было похоже на то, когда Лауро в первый раз изнасиловал его.
— Найди в боли прелесть, а в смерти утешение, — прошептал Анджело, снова насильно поцеловав его в губы. — Мне нравится обладать тобой, ты такой милый мальчик, не плачь.
Сколько может длиться эта пытка?
Келл почти привык к боли и смирился, слёзы продолжали катиться по лицу.
— Келл! — голос Лауро разнесся эхом в пустом доме.
— Лауро, уходи! — закричал парень. Манчини пошёл на голос парня.
— Ах ты ублюдок! — вскричал он, прицелившись в Анджело из пистолета.
— Брось на пол, — сказал Анджело и лезвие ножа заблестело возле горла Келла. — Иначе я перережу ему горло, как жертвенной овечке.
Манчини бросил пистолет.
— Ближе, положи его рядом со мной.
Лауро пнул пистолет к мучителю.
— Оставь парня, он ещё ребёнок.
— А для твоих сексуальных домогательств он не ребёнок? — Анджело поднялся с пола, поднял за волосы Келла, продолжая держать лезвие ножа возле его горла.
— Чего ты хочешь? — спросил Лауро. — Сколько денег тебе нужно?
— Меня не интересуют деньги, на колени!
— Что?
— На колени, я сказал! Хочу смотреть, как ты унижаешься, — он внимательно наблюдал, что будет делать Лауро. Келл не мог даже говорить и только мычал. Манчини медленно опустился на колени. Анджело довольно усмехнулся:
— Великий Лауро Манчини на коленях, это так мило, мне нравится, а теперь вылижи мне ботинки, а то запылились.
— Что?
— Ботинки вылижи, иначе выпотрошу твоего малыша. Или твой язык пригоден лишь для того, чтобы лизать им анальное отверстие?
Лауро склонился над его ботинком.
— Ted Baker? — спросил Манчини, глядя на ботинки. — Я бы порекомендовал что-нибудь другое, Анджело Верди. «…мальчик смотрел на меня, рядом была лужа крови, в которой лежала его мать, моя дорогая Лорена. Нет, Лорена больше не моя, она предала меня, она предпочла другого. И труп этого другого теперь тоже лежит рядом в луже крови, как и маленький трупик их совместного ребёнка. Но мальчик смотрел на меня, на нем была рубашка в красно-синюю клетку, которая уже перепачкалась кровью. Я должен был убить всех членов семьи Верди, но он смотрел на меня. Что скрывалось в его душе: испуг, ужас? Я видел в его глазах свое отражение. Я знал, что он — мой и Лорены сын. И я не смог выстрелить, я просто ушёл, оставив мальчика в ужасе, в залитой кровью комнате с трупами…», — Лауро закончил, с ироничной улыбкой посмотрев на Анджело. Рука Анджело затрусилась, он выронил нож и Келл освободился от его хватки, отскочив в сторону. Казалось, Анджело этого даже не заметил, находясь в каком-то другом, особом мире.