— Будь ты проклят, — повторил Келл, — будь ты проклят.
Слёзы продолжали стекать по щекам, но он не замечал их. — Беатрис была права, я всего лишь игрушка, такие, как мы, ему не нужны…
Келл даже не представлял, что существует настолько сильная душевная боль. То, что он ощущал до этого, показалось детской забавой. Боль разрывала его на части, не давая ни малейшего шанса.
— Как жестоко, как жестоко, — повторял Келл.
Он осознавал, что скатился на самое дно. Порвал с родителями, которые отказались оплачивать ему жильё и в следующем месяце будет негде жить. И где гарантия, что они продолжат оплачивать учёбу? Он отдалился от друзей и теперь рядом не осталось никого. Пустота, боль и одиночество. И ради чего это все?
— Будь ты проклят, — снова проговорил Келл.

— Неважно выглядишь, — сказала Беатрис, — у тебя все в порядке?
— В порядке ли у меня все? Ещё спрашиваешь?! — воскликнул Келл. — Ты предала меня, ты все рассказала моим родителям, хоть поклялась не говорить!
— Я не могла не сказать им, потому что переживаю за тебя, это мой долг. Родители должны повлиять на тебя, — ответила девушка.
— Спасибо, повлияли! Теперь, в следующем месяце, мне негде жить!
— Ну, ты можешь пожить у меня.
— Нет, благодарю, я сыт твоей «помощью» по горло.
— Тогда, быть может, тебе следует пожить у своего парня? Я правильно выразилась?
Острая боль пронзила Келла насквозь. Он собрал вещи и просто ушёл, не дожидаясь пары.