Келл вышел из душа, в зале его уже ждал Манчини, читая газету. Ворот его рубашки был небрежно расстегнут, слегка обнажая смуглую грудь. Келл засмотрелся, внутри все замерло. Он не знал, как так получилось, но внезапно Манчини, которого он столько времени ненавидел, стал для него всем.
К нему влекло и от этого сносило крышу. Келл думал о нем почти 24 часа в сутки. И вот, наконец, он здесь.
Лауро перестал читать и поднял на него глаза.
— В чем дело, Келл, почему ты так смотришь?
— Ни в чем, — смутился парень. — А можно… я сяду к тебе на колени?
— Хах, ну попробуй. Взрослые люди, конечно, ужинают за столом, но так как у меня ребёнок, его нужно кормить из ложки.
— Я не ребенок, — Келл неловко сел к Лауро на колени и обнял рукой за шею. Манчини обхватил его руками за талию, прижав к себе.
— Знаешь, а мне так даже нравится, — сказал он, поцеловав парня в губы.
Келл наклонился к его шее, жадно втягивая аромат духов, который сводил его с ума.
— Ах, да, ты же с ума сходишь от моих духов. Пользуешься подарком?
— Да, я брызгаю ими на подушку перед сном, чтобы чувствовать твой запах и засыпать, обманывая себя, что ты рядом.
Манчини крепче прижал его к себе и глубоко задумался.

18

Келл судорожно сжимал плечи Лауро, вцепившись в них, будто боясь, что он исчезнет, испарится, как видение.
— Войди глубже, — прлшептал Келл, тяжело дыша, — хочу чувствовать тебя всего.
— Я в тебе так глубоко, как только возможно, — прошептал Лауро и закрыл ему рот жарким поцелуем. Мир ушёл из-под ног. «Я его люблю!» — пронеслось в голове у Келла. Он почувствовал, как это тёплое, всепоглощающее чувство, окутало его, будто туманом и он полностью растворился в нем. Без капсул и алкоголя голова шла кругом, все эти чувства и ощущения нахлынули и поглотили его полностью. «Я тебя люблю».
— Келл, тебе не больно?
— Не останавливайся, — прошептал парень, отдавшись водовороту страсти. Измотанный, он заснул в объятиях Манчини.
Когда Келл проснулся, Лауро рядом не было. Он выглянул в окно — все ещё тёмно. Наспех одевшись, Келл побежал в зал — пусто. Где он, куда пошёл? В ванной пусто. Парень нашёл Манчини в кабинете, сицилиец перебирал какие-то бумаги.
— Лауро, что ты здесь делаешь, середина ночи?
— Дела не ждут.
Келл смотрел на него, глаза лихорадочно горели.
— Помнишь, ты говорил, что хочешь добиться моей любви? Так вот… Лауро, я тебя люблю. Я тебя люблю!
Манчини удивленно посмотрел на него.
— Любишь? Келл, нет, тебе это только кажется. Просто я — первый человек, с которым у тебя произошла близость. Первый поцелуй, первый сексуальный опыт и все такое. Это часто принимают за любовь.
— Нет, Лауро, я уверен, что люблю тебя.
Лицо Манчини было бесстрастным.
— Послушай, Келл, мы не можем быть вместе, между нами пропасть, понимаешь?
— Что?! — парень удивленно посмотрел на него, думая, не ослышался ли он.
— Мы слишком разные по возрасту и положению, мы из разных миров. Во-первых, ты слишком молод для меня, во-вторых, у нас совершенно разный круг общения. Люди моего уровня ищут себе соответствующих их положению партнёров. Кроме того, я не хочу никаких отношений и обязательств.
— Что?! Ты мне говорил, что любишь меня?!
— Я ошибся, Келл. Мы, мужчины, часто принимаем сексуальное влечение за чувства. Я просто хотел тебя, больше ничего на самом деле. Мы какое-то время провели вместе, ты набрался опыта, а теперь у каждого из нас свой путь. Надеюсь, ты поймешь и научишься принимать это обстоятельство без истерик, как и подобает мужчине. Нам не стоит больше видеться, я не хочу, чтобы ты привязывался.
Келл не мог ничего ответить, потому что слова застряли в горле.
— Зачем тогда все это было нужно? Зачем ты привёз меня сюда, чтобы после того, как мы в очередной раз переспали, вот так вот кинуть?!
— Да, не очень хорошо вышло, согласен, не стоило тебя сюда привозить, но что сделано, то сделано. Давай не будем усложнять ситуацию и попрощаемся прямо сейчас.
Келл отвернулся, все ещё не веря своим ушам, он не хотел, чтобы Манчини видел, как по его лицу катятся слёзы. Все это было похоже на жестокий, нелепый розыгрыш. Он направился к двери.
— Мой водитель отвезет тебя домой, на улице ещё темно.
Келл ничего не ответил и выбежал из кабинета, захлебываясь слезами.
Манчини посмотрел в окно. Он видел, как Келл выбежал из особняка в темноту, окутанный туманом. Сицилиец вернулся к рабочему столу, сел в кресло и закурил сигару. Он позвонил по телефону:
— Паоло, принеси из бара чего-нибудь выпить, покрепче.
— Сеньор Манчини, сейчас 4 утра, вы уверены?
— Без комментариев, Паоло.
— Да, сеньор Манчини.
Сицилиец отложил в сторону бумаги, налил виски, залпом выпил. и снова закурил сигару. Он прекрасно знал, что сейчас чувствует Келл. Он испытал это мерзкое чувство много лет назад. Тогда ему было всего 15. Манчини переспал со своим преподавателем итальянского и влюбился в него. Это был его первый мужчина.
— Сеньор Бруно, я люблю вас…
— Ты слишком юн, Лауро, чтобы любить. Я никогда не буду с тобой, это была всего лишь одна ночь, которая не будет иметь продолжения, забудь. Просто забудь об этом и иди своим путём.
Он снова видел себя того, снова слышал громкий звон собственного разбитого сердца, своё заплаканное отражение в зеркале. Тогда он расплакался и убежал, и больше никогда не хотел видеть Бруно. Он сменил преподавателя итальянского.
Манчини будто снова окунулся в эти переживания, в эту боль. Начинать свой путь с горького опыта, с разбитого сердца… Тогда он подумал, что больше никогда никого не полюбит, просто постель без обязательств и все. Он решил навсегда забыть о Бруно, будто его не было никогда. Ни самого Бруно, ни чувств к нему.
Наверняка, сейчас то же самое происходит и с Келлом. При мысли об этом Лауро снова налил себе виски и закурил сигару. Как долго затягивалась эта рана, сколько лет прошло… Затянется ли она когда-нибудь до конца? Это отвратительное чувство ненужности, быть отвергнутым и целый океан боли… Теперь Келл точно также возненавидит его, как он в своё время возненавидел Бруно, даже хуже, ведь, в отличии от Бруно, он давал надежду, признавался в чувствах и морочил голову.
— Да, я чудовище, — вздохнул Манчини, снова осушив бокал виски. Он был уже пьян и бессильно опустил голову на руки.