О восстань!

Утешь ожидающих Тебя,

обрадуй устремляющих к Тебе взор.

Завершив песнопения, молодой белогорец легко вспрыгнул, точно взлетел, на повозку, и резко хлестнул лошадей, – его плащ взметнулся и опал тяжелыми темными складками.

— Сейчас ты молишься только Уснувшему, так ведь? – не то спросил, не то утвердительно сказал Иэ.

-Да, это так, — не сразу ответил Миоци. Иэ тоже смолк.

Они проезжали мимо белевшего в темноте каменного поля, на котором виднелись обгоревшие пни деревьев. Небольшая речка, протекавшая через это разоренное место, то и дело поблескивала среди груд камней и мертвых деревьев.

Когда ее журчание, похожее на какую-то одну, постоянно повторяющуюся фразу, стихло в отдалении, Миоци спросил у Иэ:

— Что это за разоренное селение?

-Здесь жили карисутэ. Нэшиа приказал уничтожить огнем Уурта их селение, а поле завалить камнями. Если бы солнце светило, ты бы увидел, что вода в речке красная… Она осталась такой с тех пор.

— Я слышал об этой речке, но не думал, что она так близко. Это о ней говорят, что она повторяет приветствие карисутэ?

— Да, о ней.

— Странно, она действительно произносит какое-то слово… «воссиял», кажется?

— Да, так оно и есть, — кивнул Иэ.

— Ты тоже веришь в это, Иэ?

— Верю в то, что эта речка говорит, или в то, о чем она говорит?

Миоци промолчал.

— Карисутэ знали, что их Бог может отверзать уста не только немым людям, но и камням, и рекам, — промолвил Иэ.