-Ты думаешь, это не повредит ему, Тэлиай? – почему-то шепотом спросил Миоци, кивнув на большой ушат, наполненный холодной водой.

-Если мкэ уж решился просить у меня совета, так пусть и слушается, — сердито зашептала старушка в ответ. – Опускайте его в воду, да крепче держите подмышки… вот так…

Вскоре Огаэ, завернутый в огромное цветное полотенце (из тех, что хранились для ритуальных омовений) снова был на руках своего учителя.

-Я постелю ему наверху, на веранде – там свежий воздух из сада, — сказала Тэлиай.

 Миоци кивнул. Она ушла. Огаэ глубоко вздохнул, заворочался в полотенце. Миоци погладил его спутанные волосы, и ощутил, что лоб ребенка стал прохладным и влажным. Подумав, что это – вода от купания, он отер его краем полотна, но капли пота снова выступили на лице  мальчика.

-Огаэ! – позвал Миоци.

-Не тревожьте его, мкэ ли-шо – пусть спит. Видите, он пропотел, и жар весь вышел наружу. Слава Небу – теперь он скоро поправиться! Батюшки! – всплеснула она руками, — да он, бедный, обмочился… и прямо на вас, мкэ!..

Она завернула обмякшего Огаэ в сухое полотенце.

-Совсем еще малое дитя, а вы к нему со своими белогорскими правилами… Будто сами никогда ребенком не были! Простите меня, глупую… Рубашку-то свою смените – я постираю.

-Значит, ему лучше, Тэлиай?

Миоци еще раз провел ладонью по влажным волосам Огаэ.

-Лучше, лучше – и не сомневайтесь. Скоро уже рассветет. Вы прилягте – а я посижу с ним. Вы не спали всю ночь, так и не ложились.