Проснулся он среди глубокой ночи, когда мертвенная полоса света легла на половицы. Огаэ натянул тонкое шерстяное одеяло на голову, чтобы не видеть лунного света. Ему все еще было зябко, и он надел опять снятую было рубаху. Что-то, выпав из ее кармана, ударилось об пол. Огаэ нырнул в разрезанную луной тьму и поднял мягкую медовую лепешку, ту, что отдал ему ло-Иэ. «Помни о Повернувшем вспять Ладью!» — с этими словами надо было вкушать эту лепешку, так сказал ло-Иэ, а больше не успел – учитель Миоци забрал Огаэ с собой.

Мальчику  показалось, что лепешка еще теплая. Стучащими от дрожи зубами он надкусил ее – ко вкусу меда примешался соленый привкус слез – и вдруг подумал: «Надо спросить у мкэ Иэ – может быть, учитель Миоци еще не все знает о том, что бывает за горизонтом?» От этой крамольной мысли Огаэ чуть не поперхнулся куском лепешки. Словно ночной ворон Уурта подслушал его мысли – вниз по лестнице зазвучали шаги Миоци. Сердце у мальчика ушло в пятки. Он мигом свернулся калачиком под одеялом и затаил дыхание.

Проходя через полосу лунного света, Миоци остановился у постели Огаэ. Мальчику показалось, что удары его сердца отражаются от всех четырех стен. Но Миоци ничего не услышал. Он постоял, посмотрел на ученика, и, благословляя, погладил его по голове. Это было слишком для Огаэ. Он громко всхлипнул и замер от ужаса.

-Ты до сих пор не спишь, Огаэ?

Неожиданно Миоци опустился рядом с его постелью.