-Батюшка не был бы рад, если бы знал, что его внуки с рождения – рабы храма Уурта.

Тэлиай выронила кувшин из рук, и настой из трав быстро впитался в циновку, оставляя темно-красное пятно с горьким ароматом.

-Рабы храма Уурта? Так вот почему… Вы из древнего аэольского рода, в которых были карисутэ? Из тех, кто в «списках» Нэшиа?

Миоци не сразу кивнул головой.

Тэлиай медленно собирала черепки в передник.

-Я в доме Ллоутиэ кормилицей была… До трех лет кормила их первенца. Весь дом души в нем не чаял – такой красивый был мальчик, только слабенький. Мы его скрывали до трех лет с половиной, чтобы попозже отдать по закону Нэшиа в селение дев Шу-эна… У меня много молока было, я и хозяйское дитя, и свое кормила. Хозяин-то сына назвал Аирэи, а я-то, по глупости, не зная, что они такое имя ему дать собрались, назвала своего Аэрэи – обоих в честь водопада Аир, над которым вечная радуга… Так вот, не сговариваясь, одинаково назвала я его… Отца-то то он не видел – меня беременную в дом к Ллоутиэ продали, а Гриаэ, мужа моего, кузнец он был, в храм Шу-эна… Ох, горе… ох, как я выносила моего Аэрэи… сыночка Гриаэ-кузнеца – на слезах… на солнце взгляну – в очах от слез радуга. Вот и назвала его так. Аэрэи… А господа не сердились, что похоже назвала, нет, жалели меня. Сидят, бывало, у меня на руках – хозяйский Аирэи и мой Аэрэи, а госпожа Ийя и господин Раалиэ подойдут и будто путают – кто тут Аэрэи, кто Аирэи? И смеются так, и дети смеются, и я смеюсь… а потом одарят меня чем-нибудь — госпожа Ийя знала, что очень я любила Гриаэ своего, жалела она меня… А потом, как срок пришел, три года миновало, и Аирэи, хозяйского малыша, сокуны проклятые забирать стали, стражники Нэшиа среди ночи в дом пришли, то госпожу Ийю мамки снотворным зельем неделю поили, — отец приказал, боялся, что она не переживет… А отец-то сам молчал все, а ночами рыдал целый месяц. А уж я-то по Аирэи как скучала… Возьмешь на руку одну своего малютку, а вторая-то рука – пустая… Нет второго-то. И Аэрэи плакал, все спрашивал: «Ай! Братик? Где братик?» «Ай!» — это они так друг друга называли… Где же братик, что я ему скажу… ушел в горы братик Ай! – говорю, а сама знаю:забрали на верную смерть. Сказали, что он и умер скоро – где же девам Шу-эна малыша выходить… он и умер у них…