— Я не знаю, как правильно это назвать. — Сказал он. – Я ведь не бесчувственный какой-то субъект, не совсем безразличный ко всему, я могу сострадать, могу искренне смеяться, умею радоваться простым вещам, не чураюсь удовольствий. Человек, не знающий меня, даже может предположить, что я жизнелюб. Но когда я смотрю на жизнь свою в целом, можно сказать, на бытие вообще, насколько его может охватить моё восприятие, то ощущаю лишь скуку.

— Пусть будет не тоска, — ответил Илья Сергеевич, — пусть будет русская скука. Каторжная, бессердечная русская скука. Дальтонизм своего рода. Ведь сколько красок и цветов своих не предъявит вам мир, вы всё будете видеть сквозь серый фильтр. И вы, в самом деле, хотите преодолеть это состояние путем суицида? В этом, по-вашему, решение?

— Быть может, и не в этом, но смерть так логична и так желанна. Я не хочу оказаться на пороге старости, больной и слабый, когда уж никакие радости не будут мне доступны, и придется доживать свой век одними лишь воспоминаниями, в которых нет ничего, кроме, как вы назвали её, русской скуки.

— Если вы не хотите искать высших тайн, то прислушайтесь тогда к рекомендациям Марка Аврелия, живите настоящим, не цепляйтесь за то, чего уже нет, не гадайте напрасно о том, что еще не произошло. Попытайтесь осознать себя частью чего-то большего, чем вы сами. Помните о бренности тела, об изменчивости чувств, и руководствуйтесь разумом – он ваш истинный предводитель.