“У природы нет плохой погоды, каждая погода благодать…”, — тихо напеваю я строки из одной старой и доброй песни, подбирая набор фильтров для обработки визуальной информации, поступающей с внешних камер и, настроив на оптимальные параметры, неспешно двигаюсь по дороге – с удвоенной настороженностью поглядывая на виднеющиеся невдалеке здания производственной базы. Начавшейся ливень заливает стекла кабины, словно поток водопада и, снижает визуальную не инструментальную видимость, а звук его капель, глухо разбивающихся об толстые листы брони, сливаясь в единый шум, затрудняют идентификации звуковых маркеров, считываемых датчиками системы СОО — вызывая у нас с Девятой недовольство. Я с сарказмом пою о ‘’ чудесной погоде” и силюсь не слиться в сознании с машиной, чтобы избежать ее неутолимой жажды боя и тем самым сберечь последние остатки боекомплекта, а она предпринимает попытки соблазнить меня своими техническими возможностями. И чем ближе мы приближаемся к стенам этой базы тем быстрее ее безжалостный и безошибочный рационализм одерживает надо мной вверх, и я сдаюсь, не испытав ни грамма сожаления. Я знаю, что Каре не по душе, когда я погружаюсь в такое состояние, но в такие минуты мне становится абсолютно безразлично ее мнение и чувства. И, она сама для меня трансформируется из просто Волчицы в ‘’ Белую волчицу”- оставив от себя лишь личные данные ПСЖО (персональная система жизнеобеспечения) на моем мониторе командного управления.
