Он снова оглянулся.
-Да черт с тобой! Нужна ты мне… пигалица!
И он смолк до самого метро «Сокол». А остановившись, произнес вдруг:
-Так ты что, не из этих?
-Из проституток, что ли?
-Ну… Я думал, что ты, как сопровождение, что ли… Нет?
-Нет.
-Да ладно, не обижайся… Но домой правда не повезу, времени нет.
-И не надо. Доберусь на метро.
Она захлопнула дверцу и, пройдя несколько шагов, остановилась, огляделась и… слезы хлынули так, что ее пополам согнуло.
-Ричард!.. О, господи, Ричард!!!
Маруська кое-как добралась до угла станции метро, зашла в тень, прижалась лбом к каменной колонне и плакала, плакала, плакала… Что же это, а?! Точно, и не было ничего, словно, приснилось все и… исчезло… А ведь сейчас, где-то в этом черном небе летит его самолет…
Она подняла голову и разглядела тускло мерцавшие осенние звезды… И как только она могла думать когда-то, что достаточно ей будет только добраться до него, только дотронуться до руки с благодарностью за песни его, за «Королевский Крест»?! Ну, может, еще обнять и в щеку чмокнуть при большой удаче… Сейчас только его жизнь, только сердце его, его любовь и не меньше. Не меньше!! Меньше только смерть.
Она вытянула вперед, куда еще попадал свет фонаря, свою левую руку – кольцо переливалось даже в этом слабом свете. Она должна думать об этом, помнить об этом ежесекундно, а иначе ей не выжить. Не выжить… Маруська достала сигарету, прикурила, жадно втягивая дым, утерла слезы. Они ему не нужны! Ему нужна ее улыбка, ее тепло днем и ночью, все дни, пока он будет без нее. Могла раньше, значит, сможет и теперь! И тогда он приедет и заберет ее или позвонит, и она сама поедет к нему. Да, да! А завтра она поедет в паспортный стол и закажет загранпаспорт. Пусть делают… Все еще будет!
