-Родная моя… Моя Мэри… Ты не знаешь, что ты сделала… То есть, знаешь, но… Как я жил без тебя?! Как я мог жить без тебя всю свою сумасшедшую жизнь, счастливую жизнь и не чувствовать пустоты там, где не было тебя?! Как, Мэри?! Столько счастья… Мэри, — он взял ее личико в свои ладони, — прости меня! Прости, родная моя, за то, что пришел к тебе стариком, а теперь еще и больным стариком. Но теперь я верю, что встану, теперь мне не стыдно ложиться с тобой в постель, не стыдно говорить, что люблю тебя… Я ведь так боялся этого, ужасно боялся, что не смогу теперь подкрепить свои слова всей своей нежностью, всей силой, на которую еще способен! И еще…
-Что? – Мэри провела ладошкой по его щеке, заметив мокрый след. – Что, Ричард?
-Ничего… Может, когда-нибудь потом. И то, я не уверен, что стоит тебе это знать.
-Господи, Ричард, это ведь хуже всего, когда намекнут на что-то, а потом молчат, не договаривая! Я лопну от любопытства!
Она улыбнулась, но он оставался серьезен.
-Это совсем не смешно, милая. Это то, за что мне будет стыдно, даже если я обо всем тебе расскажу. Но хуже всего – я сделаю тебе больно. Я просто идиот, что заикнулся об этом!.. Иди ко мне, сейчас же иди ко мне!!
Теперь напряжение попытался снять он. И Мэри мигом оказалась в его объятиях! Ричард погасил лампу, прижал ее к себе покрепче, точно в темноте она могла бесследно исчезнуть, и закрыл глаза. Она тихонько дышала ему в грудь, и он легко понимал, что она сказала бы ему сейчас.
