-Это еще почему? Думаешь, у меня больше нет сил?
-Еще чего! Просто мне хочется.
-Вот как?! Интересно, интересно!.. Господи, детка, ну, что ты делаешь?!
А Мэри осторожно расстегивала ремень брюк и нежно, до слез целовала его грудь, живот…
-Девочка моя!.. Я же просто бревно сейчас. Прости меня!.. Да и тебе… Мэри! Мэри, расскажи мне о нем! Что ты чувствуешь? Он толкается уже, да?
-Еще как! – она подняла лицо и улыбнулась. – Думаю, это будет мальчик… Ты правда хочешь его? Правда, Ричард?
Он вздохнул.
-Закончи поскорее с этими брюками и иди ко мне…
Мэри поцеловала его в живот, прижалась на секунду щекой и взялась за брюки. Покончив с этим, она помогла Ричарду накрыться одеялом и скользнула под него сама. Вот где был рай! Она нашла его! Здесь, в этом тесном, крохотном мирке его объятий, в этом непередаваемом в нежности тепле, она прильнула губами к его груди, обхватила его рукой. Как только могла, крепко! Все! Больше ничего не надо, больше ничто не пугает и не тревожит – она дома! Среди тысяч миров, сотен миллионов домов она нашла свой…
-Ричард!.. – и добралась, наконец, до его губ.
Сначала тихонько, нежно, точно, смущаясь чего-то, потом трепетно, теряя дыхание и… со всей страстью, со всем своим истосковавшимся сердцем, со слезами, точно, в последний раз. Мелькнули прощание их в аэропорту, горькие ночи в страхе и тоске, золото вечеров в густой траве и на тропинках парка, в единственной музыке на свете, всегда спасавшей ее… Захлебывалась она, глотала его дыхание, пила его и снова дышала, прижавшаяся к нему – только в нем ее жизнь!.. И он плакал. Откровенно, не сдерживаясь ни на мгновение – это же его девочка, это же его жизнь, и с ней он может спокойно распахнуть душу свою – пусть видит, пусть знает, потому что, это и есть ее счастье. Горькое ее счастье, ибо потеряна для нее его молодость, уходят его силы и только сердце его больное, только душа его, живущая теперь только ею…Он встанет, он еще будет создавать песни, он отдаст ей все… Она нашла его, как он и говорил ей в том сне, нашла тогда, когда уже ничто в этом мире ему не нужно кроме нее. Поздно? Может быть, слишком поздно. Но она такая храбрая девочка! Знает, что когда-нибудь ей придется прощаться с ним, чувствуя ужасающую, чудовищную пустоту рядом. Знает и идет на это, потому что, и ей кроме него ничего в этом мире не надо… Но с ней останется его сын! Как она сказала сегодня Рэю-Тайгеру? Она чувствует Рэя, как его, Ричарда, руку. Вот и этот малыш, он будет его рукой в ее ладони, его детские поцелуи станут его, Ричарда, поцелуями. И пусть уж он будет похож на своего отца – она увидит взгляд, улыбку, которые так отважно любила…
