Из-за  шумящего  водой  океана  совершенно  не  было  слышно, что  она  ему там  сказала. И  пошла  по  правому  борту  в  направление  к  корме  и  ко  мне.

  Джейн, видимо, специально  подняв  высоко  на  лоб  зеркальные  свои  очки, и  глядя, пристально  и  нагловато, на  меня  своими  вновь  черными гипнотическими  глазами, шла  в  мою  сторону. Виляя  своими  безупречно красивыми  черными  от  загара  бедрами. Она, молча, проходила  мимо  меня. И  тут  яхту  сильно  качнуло. И  она  потеряла  равновесие  и  начала  падать. И  я  сумел  подхватить  девицу  за  локоток  девичьей  ее  руки, вскинутой  в  рукаве  домашнего  халатика  от  растерянности  и  испуга, перед  вероятным падением. Я  поймал  ее  и  притянул  к  себе  за  гибкую  талию. Джейн, выгнувшись, как  кошка  назад, вырвалась. И, словно, шокированная  негромко  произнесла — Спасибо! — но, несколько  смущенно  в  растерянности  в  своем дрогнувшем  девичьем  голосе.

  Она  испуганно  вырвала  у  меня  свою  руку  и  упреждающе  строго  добавила — Но, не более!

  Оглядываясь, все  время  на  меня  пошла  дальше  и, спустилась  вниз  в  трюм  к  каютам  яхты.

  Именно  в  этот  самый  момент  в  этой  кажущейся, на  первый  взгляд, несколько  стервозной  молодой  крутозадой  загоревшей  до  угольной  черноты  сучке, что-то  щелкнуло  внутри. Что-то  надломилось  в  ее неприступном  напускном  и  строгом  передо  мной  нарисованном  характере. В  облике  деловитой, занятой  морским  круизом  американской  молодой  двадцатилетней  девицы. В  том  растерявшемся  ее  взгляде  я  увидел  просто, жаждущую  уже  давно  неудержимой  и  безумной  любви  самку, молодую, и  невероятно  красивую, положившую  глаз  на  русского  моряка.