Но, Джейн  больше  была  похожа  на  индейку  или латинку. А, еще  больше всего  на  цыганку, как  и  Дэниел. Родом  сама  Джейн  с  братом  из  Панамы. 

  Дэниел  мне  сказал, что  в  их  крови  примесь  индейцев  из  Перу, возможно, это  было  и  так.

  Одним  словом  в  родовой  моей  мулатки  латиноамериканки  Джейн  и Дэниела  намешано  более, чем.

   Я  смотрел  на  свою  любимую, и  сходил  по  ней  с ума. Я  даже, раньше представить  себе  не  мог, что  вот  так  влюблюсь, как  ненормальный  в  эту невысокую  южного  помола, загоревшую  до  черноты  на  океанском  солнце латиноамериканскую  красавицу. Она  и  без  того  была  весьма  смуглой девицей, а  теперь  была, вообще  почти, как  негритянка  от  этого  плотного ровного  загара  по  всему  Джейн  изящному, словно  статуэтка, вырезанному из  какого-то  тропического  черного  дерева, телу. Словно, тот  художник, который  ее  вырезал, вложил  всю  свою  страсть  и  любовь  в  свое произведение  искусства. Для  меня, она  была  идеальна. Гораздо  лучше других  портовых  заграничных  девиц. А, я  повидал  их  не  мало. Да, простит  меня  читатель, за  такое  сравнение моей  Джейн  с  ними. Ни  в  коем  случае, я  не  хочу  сравнивать  ее  с  ними.

  Джейн  была, тогда  для  меня  лучшей  из  всех  женщин. Я не встречал, да  и  не  встречу, ни  у себя  дома  на  Родине  или  за  рубежом. Уже, наверно, более  похожей, на  эту  латиноамериканку, по  фамилии  Морган. Как  и  не  встречу более, такого  парня  как  ее  братишка  Дэниел. Тихий  океан  дал  мне  их  и также, отнял  и  забрал  себе. Забрал  Дэниела. И  мою, ненаглядную  и  любимую  Джейн.