Она долго, очень долго владела им, она выжала из него все соки, и когда он упал на подушки опустошенный, села на постели, поправляя влажные волосы и победно улыбаясь.
-Ну, и кто был прав, дорогой? Я не затащу тебя в постель, да? Так ты сказал?.. Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, дружок!.. Нет, нет, Ричард, мне не шестнадцать лет и я прекрасно понимаю, что в свете последних событий, то, что сейчас случилось, ничего не изменит… Я не умру от того, что больше не нужна тебе. Ты прав, я не одна, мне есть, к кому пойти!.. Но я знаю тебя, слишком хорошо знаю, что за маской лихого барабанщика, развеселого гуляки кроется совсем другой человек. Человек честный и ранимый. Очень ранимый! Ты часто удивлял меня своими поступками, своим отношением к тому, на что другие просто плевали. И вот теперь я вспомнила об этом. Твоя слабость, то, что произошло сейчас, не дадут тебе покоя. И если ты и впрямь так любишь эту девчонку, чувство вины перед ней загрызет тебя… Можешь вставать и выметаться в свою спальню, Ричард!
Он не слышал Лорну, хоть и понимал, просто чувствовал то, о чем она говорит. Он сделал то, что сделал, чувствовал чудовищную, почти невыносимую пустоту в душе и омерзение к самому себе. Он овладел собственной женой, но чувство было такое, точно его, как пьяного мальчишку более опытные друзья запихали в постель к какой-то шлюхе и теперь ухохатывались над ним… Это можно пережить, но перед ним стояло личико Мэри. Плачущее, горестное ее лицо, глаза, наполненные слезами и отчаянием. И Ричард не понимал – не было ощущения, точно, она обо всем догадалась, не было обиды и укора в ее взгляде… Ричард чувствовал только одно – Мэри попала в беду! В беду, в которую сунулась сама, от которой ей было не укрыться за его руками, его чувствами к ней. А он, вместо того, что бы быть с ней… Действительно, идиот! В этом Лорна права… Только вот не чувство вины за то, что произошло, снедало его сейчас. Нет. Когда-нибудь он простит себя, он сможет. Ради самой же Мэри. Но сейчас сердце сжималось только от одного – он не может быть сейчас с ней, с его девочкой! Когда именно теперь он ей просто необходим. И дело не в тоске по нему, не в одиночестве без него, нет. Тут что-то другое… Как же больно! Так больно, что нечем дышать…