Я слушала его голос, как завороженная, как дочь слушает отца, читающего на ночь сказку, и слезы облегчения катились из моих глаз. Понимая это, Дэвид и не пытался меня успокоить. Он просто говорил дальше:

-…Знаешь, я ведь не просто «звезда», музыкант, актер и так далее. Я – прежде всего, мужчина. И если отодвинуть мои впечатления от музыки, от старательной, даже если и не очень профессиональной работы Брэндана, как режиссера, от самой задумки и текста, о чем, кстати, может состояться с тобой отдельный разговор, я был… Я не очень люблю громкие слова, но я, действительно, был сражен! Сражен, как мужчина. Я увидел в тебе, в твоих глазах, обращенных на Ричарда, в твоих жестах, личике столько, сколько, к сожалению, никогда не видел в других женщинах, глядевших на меня, обнимавших меня. Даже моя жена… Ты пойми меня правильно – я люблю ее, она – самый родной для меня человек, поверивший в меня тогда, когда я только и делал, что шокировал всех. Но Линда, она всегда была несколько сдержана. Она убедила меня в своей любви не столько эмоциями, сколько поступками. Понимаешь? Это было очень важно тогда, и я ценил это и ценю до сих пор. Но увидев тебя, я откровенно позавидовал Ричарду, ибо не понять, что все, что видят мои глаза – не игра актрисы, было невозможно… Надеюсь, мне уже не стоит убеждать тебя в том, что этого нечего стыдиться?

Я кивнула и только сейчас заметила, как глажу и глажу другой своей рукой его ладонь.