-Вы не можете смотреть ему в глаза, чувствуя свою вину перед ним? Вы не сможете сказать ему правду? – доктор пытался меня поддержать, как только мог, и я видела, как он невольно оглядывается на шприц с успокоительным, лежавший наготове.

-О, нет, НЕТ, доктор!! – вскричала я. – Мой страх… Я боюсь сейчас только одного – потерять его! А это непременно случится, как только он посмотрит на меня. Он тут же все поймет, тем более, что он наверняка позвонил Хелене, моей подруге, о которой я говорила, и она рассказала ему, что произошло… Боже, он ведь после этого может и вовсе не приехать! Недолго сообразить, что произошло после того, как Ли увез меня в свою гостиницу… Впрочем, вы были здесь и слышали наш разговор с Ли.

-Слышал. Да… Но мисс Уотсон, насколько я знаю Ричарда Тайлера, насколько я разбираюсь в людях, он не позволит себе расстаться с вами только лишь после известия о том, что вы поехали к кому-то в гости. Глупости!

-Но вы не знаете, к кому я поехала, кто этот мистер Ли Максвелл!

-Кто бы он ни был, Ричард Тайлер знает, кто есть он сам, знает, как дороги ему вы, и давно уже научился отбирать зерна от плевел… Вы же любите его, мисс Уотсон! Вы и сами прекрасно знаете все, о чем я сейчас сказал.

-Возможно, и так, но…

Дверь палаты снова с грохотом распахнулась, я вздрогнула так, что доктор невольно схватил меня за руку, но первой я увидела Хелену, а не Ричарда. Ее взгляд, наполненный ужасом и отчаянием. И только вслед за ней… Это Хелена ворвалась в палату, Ричард же стоял позади нее, и мертвенная бледность покрывала его лицо. Только глаза. Кажется, они стали еще огромнее. Может, оттого, что в них зияла пропасть. Пропасть горечи и тоски.