И слезы ужаса от невольно вылетевшей у меня фразы немедленно бросились мне в глаза. Ричард! Если бы он только мог быть сейчас здесь!

Хелена внимательно глядела мне в лицо, и я видела серьезное беспокойство в ее взгляде.

-Мишель! А, Мишель! Что случилось?? Я, конечно, могу выглядеть ужасно легкомысленной, как оно на самом деле часто и бывает, но, когда дело касается дорогих мне людей, я прекрасно все вижу и становлюсь страшно внимательной ко всем мелочам. Тебе не скрыть от меня, что твое состояние сейчас – не только результат беременности и отсутствия Ричарда… Господи, у меня просто руки чешутся позвонить ему и сдернуть сюда, где бы он сейчас ни был! Пусть даже прямо со сцены!..

-Позвони!.. ПОЗВОНИ!! – летело из меня, но вслух я лишь пробормотала, теряя всякую смелость:

-Случилось… Случилось, Хелена… Мне позвонил…

-Добрый день, дамы!

Я вздрогнула так, что чашка с чаем выпала из моих рук – прямо к нам, припадая на одну ногу, приближался высокий мужчина в безупречном костюме великолепного серого, чуть в синеву цвета в тон его глубоким глазам. Аккуратно постриженный, но с легкой щетиной на лице, скрадывавшей большой шрам, впрочем, не испортивший пронзительной, обреченной притягивать взгляды красоты этого лица, которое даже седина на висках лишь украсила. То был Ли Максвелл. Трость добавила элегантности его и без того великолепной фигуре.