Я похолодела от этой мысли, немедленно отталкивая от себя мое падение, слишком навязчиво казавшееся теперь неслучайным. Не получилось – я бросила трубку и застыла в жутком оцепенении, которое, подобно автоматной очереди прямо в грудь, прервал новый телефонный звонок. Я сидела неподвижно, слушая, как разрывается телефон, как, похоже, весь дом сотрясается от этого жуткого звона. Наконец, он стих. Оборвался на половине звона. Все… Я медленно легла, обхватив руками подушку, и сама не знала, то ли хочу уснуть, то ли забыть, совсем забыть о разговоре с Ли. Пролежала так, пока не поняла, что надо встать и выйти из дома, на улицу, к людям, к солнцу. Тогда я поднялась, и уже в дверях комнаты меня застал новый телефонный звонок. Что-то подтолкнуло меня, и я подошла к тумбочке протянула руку и взяла трубку, молча поднесла ее к уху.

-Мишель!.. Мишель, что ты молчишь?? Ребенок, ответь!

Ричард! Слава Богу!

-Ричи… Я здесь, Ричи! – лепетала я, и слезы катились по моим щекам.

-Что с тобой?! Ты плачешь?? Мишель!

-Я?.. Нет… Нет-нет! – я отчаянно вытирала свои мокрые щеки, как будто, он мог их увидеть. – Ох, Ричард… Я так соскучилась по тебе!

-Да неужто!! – он старался шутить. – Я уехал-то только вчера… Впрочем, беременные женщины, как известно, сами не знают, чего хотят, или хотят, Бог знает, что… Фу ты! Надеюсь, я не Бог знает, что?

Я невольно улыбнулась, всхлипнула.

-Ты… Ты самый лучший! У меня хороший вкус, который даже беременность не в состоянии перебить.