Веки Лернера задёргались, его окружили необычный запах растений и странное, но одновременно прекрасное пение птиц. Он не хотел открывать глаза, ему хотелось как можно дольше пробыть в своих снах, но на него подул мягкий и прохладный ветерок, не позволяющий больше лежать в кровати, и давая прилив бодрости и надежду на прекрасный день. Лернер, хмурясь, повернулся на другой бок и накрылся одеялом. Он не хотел вставать и пытался снова погрузиться в сон, но его уши всё чётче и чётче прислушивались к различным незнакомым звукам: где-то вдалеке топтались стада диких животных, шелестели листья и трава; чуть ближе слышались голоса, сотни голосов, городская суета, какой-то стук, взмахи огромных крыльев и быстро проносящийся иногда ветер; рычание животных, радостные возгласы детей и треск огня. Но что происходило вблизи, прямо рядом с Лернером, он услышал не сразу, как будто уши медленно перестраивались с дальних звуков на ближние. Звук улиц становился дальше, словно он очень быстро улетал него, и тут его накрыла новая волна громких звуков, которые окружали его в этот самый момент: грохот, громкий смех и разговоры, которые происходили как будто за тонкой стенкой, кто-то кого-то ругал, звенела тонкая посуда, и в итоге Лернер услышал голоса двух девушек, проходящих мимо. Они что-то увлечённо обсуждали, часто используя незнакомые ему слова, такие как «Тайла́га», «ле́кен», «та́йлы» и много других:
—Я сегодня сразу после зна́йи хотела сходить, посмотреть на ру́сов. Говорят, среди водяных тайлов скоро появится новый чемпион. Он, не используя лекенов, может переплыть Ка́лухо за 8 хлопков! Это просто немыслимо!
—Ой, а ты всё интересуешься знайскими сплетнями… Я вот от преподавателей слышала, что население Пронтариа́та снова возросло благодаря Тайми́ру. Воруют тайлов и ставят их в войска Кла… Боюсь, как бы меня не украли… — нервничая, произнесла вторая.
— Это им нужно бояться. — весело ответила первая. — Если они тебя украдут, пусть молятся, чтобы я не пришла. Хотя молитвы им всё равно не помогут. — девушка помолчала пару секунд, а потом, что-то вспомнив, спросила. — Кстати, а ты не знаешь, что там за история с принцем?
— Мне известно не больше остальных. — спокойно ответила подруга. — Говорят, очередной охотник за королевским званием и деньгами.
— А вдруг настоящий? Я бы хотела его увидеть.
— Настоящий? Не смеши. Опять воображала какой-нибудь. К нему Я́рку назначили.
— Обидно… Может ещё не поздно поменяться?
Вторая девушка усмехнулась.
— Сама же к Бурану долго просилась. Или что, любопытство сильнее любви?
Обе звонко засмеялись и ушли, дальше их разговор было не разобрать. Лернер теперь больше не мог спать. Здесь были какие-то чужие люди, а это значило, что он не дома. Он открыл глаза и сел на кровати, пытаясь сделать это резко, но усталость не дала. Ощущения пространства были очень непривычными: обострённый слух, пониженная чувствительность пальцев и что-то ещё, в чём он пока не мог разобраться. Всё это уже наводило его на страшные мысли. Он был совсем не дома. Это была маленькая комнатка, в которой стояли лишь кровать и шкаф с тонкой занавеской из вьющихся растений вместо дверок. Мягкий старый ковёр на полу, который когда-то был белым, но сейчас на нём в некоторых местах остались серые разводы и вмятины, обозначая основные направления передвижения по нему людей. Шкаф с кроватью тоже выглядели достаточно старыми: сотни мелких царапин, кое-где по краям отколотое покрытие и потёртости. На кровати давно промявшийся матрас. Это место не было похоже ни на одно из мест, где доводилось бывать Лернеру. В воздухе пахло старой древесиной, а сквозь закрытые створки окна, находящегося возле шкафа, тянуло свежестью листьев и травы. Непонимание происходящего вызвало неоправданный страх. Он потерял память, поэтому не знает, как здесь оказался? Всё, что он помнил — это день своего рождения. Друзья, Саша, подарки, конверт… Воспоминания вспыхивали перед глазами одно за другим, бросая его в холод. Последнее воспоминание — как он лёг спать в гостиной вместе с Макаром и Вором. Больше ничего. Значит, его кто-то похитил? Неудивительно, если это окажется тот, кто положил этот конверт и нарисовал карту, ведь именно он знал, где находится дом Лернера и знал о дневнике его отца. Может, он знает что-то ещё, что как раз захотел ему показать? И тут Лернер вспомнил летящую в него стрелу. Он не помнил, где когда это произошло, не помнил подробностей, но инстинктивно опустил взгляд и стал прощупывать свою грудь на наличие раны. Ни дыры, ни бинтов, ни даже шрама не оказалось. Но больше всего его удивило не это. У него было другое тело. Другое и… Нечеловеческое. Ноги и руки были полностью покрыты короткой белой шерстью, пальцы теперь не имели ногтей, а стали острыми на концах, как наконечники стрел. Пальцы на его ногах вообще отсутствовали, они как будто срослись, и теперь при ходьбе не пальцы распрямлялись, а растягивалась сама кожа, создавая одновременно непривычное и приятное ощущение. Ушные раковины стали больше и длиннее, как у эльфов фэнтези. Но что поразило больше всего остального — хвост. Он был также покрыт шерстью, но его кончик был твёрдым и острым, и имел форму шипа. Сам хвост был очень тонким и слабым, будто мышцы внутри него никогда не напрягались.
Без сомнений, Лернер жутко перепугался. Он никак не мог представить, что подобное возможно. Мысли сплетались в кучу, паника овладевала его разумом, мешая сосредоточиться и мыслить здраво. Единственный ответ, казавшийся ему самым адекватным — всё это происходит во сне. Но как долго длится этот сон? Где начало? Наверное, он сейчас дома вместе со своими друзьями, и все они крепко спят, а окружающее — иллюзия, хоть и очень натуральная.
Из-за закрытого окна доносились звуки шуршащей листвы и голоса людей. Откуда-то издалека, если хорошенько прислушаться, можно было услышать музыку. Птицы пели очень странно, хотя это даже пением сложно было назвать, скорее, тихие, но высоко звучащие возгласы. Также были слышны стуки по деревянной поверхности молотком, и иногда повторялась дробь барабанов. За окном жизнь текла неспешным чередом, словно ничего и не происходило. Словно Лернера здесь не было. Или он давно уже являлся частью этого? Были слышны детский смех и плач. Кто-то выкрикивал: «Фрукты и ягоды!»,- кто-то кричал: «Держи вора!». Из окна шёл сладкий запах растений, так и манящий открыть зашарпанные деревянные створки.
Лернер неуверенно встал и чуть не свалился на пол от непривычных ощущений нового тела. Мозг раз за разом пытался убедить его в том, что это просто сон, что здесь нечего бояться, но почему-то какая-то часть его разума оспаривала это. Все чувства, всё окружение были слишком реальными, и липкий страх, обвившись вокруг его шеи, это подтверждал. Чтобы получить хоть чуточку больше информации об этом месте, ему нужно было посмотреть в окно. Вдруг окажется, что там рядом будет его семья или друзья? Вдруг его заметит кто-то, кто сможет всё ему объяснить и вернуть домой? Тусклая, готовая вот-вот погаснуть надежда слабо мерцала у него перед глазами, когда он шаг за шагом, медленно и неуверенно, подходил к окну. Тело было выше прежнего на голову или даже больше, из-за этого он немного хуже ориентировался в пространстве, нагибаясь до привычного ему обзора. Больше никакие мышцы на теле не изменились. Они оставались именно такими, какими должны быть. Это немного упрощало передвижение, но вызывало больше вопросов. Наконец, оказавшись возле окна, он вцепился в ручки деревянных створок, и на секунду замешкался. А вдруг там будет то, что его напугает? Что-то, чего он никогда раньше не видел? Готов ли он переступить этот порог прямо сейчас? Он сжал ручки сильнее и стиснул зубы. Ему стоило немалых усилий заставить себя наконец потянуть в стороны створки, въезжающие в стены по бокам, и выглянуть из маленького прямоугольного окошка. И…
Состояние испуганного шока было преуменьшением. Единственная мысль, промелькнувшая у него в голове в тот момент: «Что?..». Происходящее вокруг крылось за вопросами о причине и следствии. Как он сюда попал? Где он? Как вернуться? Он всем сердцем желал, чтобы сейчас рядом с ним был кто-то, кто смог бы всё ему объяснить и сказать, что делать дальше. Он никогда не любил разгадывать загадки, он был из тех, кто их загадывает.
Перед ним был город, целый средневековый город со странного вида существами, похожими на людей, но с короткой шерстью различных цветов. Там были и мужчины, и женщины, и дети, все были с шерстью, как сейчас у него, с хвостами, которыми они искусно пользовались, как третьей рукой. Они были в необычных одеждах, а у большинства обувь не имела подошвы. Все эти существа, даже дети, создавали из ничего какие-то шарики разных цветов и разных размеров, с помощью которых могли делать что-то нереальное, например, из одного шарика синего цвета начинала течь вода куда больше по объёму, чем сам шар, будто он являлся её вечным источником, или кто-то делал шарик зелёного цвета, клал его на землю, и оттуда вырастало дерево прямо на глазах. Эти существа жили обыкновенной жизнью. Для них этот мир был домом, был привычной средой, в которой они родились и выросли.
Лернера затошнило. Стресс всё-таки взял своё. Во сне такой буйной реакции бы не последовало. Он отпрянул от окна, упёршись спиной в противоположную стену. Ноги предательски подкосились, и он медленно сполз на пол. Что здесь происходит? Как вернуться обратно? Ничего подобного ещё никто, ни один человек в мире не испытывал — оказаться в месте, о котором ты совершенно ничего не знаешь, где нет ни нормальных людей, ни нормальных городов, и где нет выхода из игры. Всё было ненормальным, неправильным. Он находился на высоте метров 500-600, в каком-то чёрном замке посреди города, в какой-то башне, ещё даже не на самом верху. От неё в сторону уходила огромная каменная стена метров 300 в высоту, и тянулась в сторону километров на 10. Там соприкасалась с другой стеной, которая, судя по изогнутой форме, ровным кругом окружала весь этот необычный город. За городом, казалось, жизни не было. Пустые поля, леса, листья деревьев которых были сиреневого цвета, озёра и реки. Как будто туда никто и никогда не выходил. Высокая стена разделяла две территории, практически не похожие друг на друга. Одна из них была полностью покрыта лесом и болотами, а другая представляла из себя огромное, чистое озеро, на котором находилось только три маленьких островка. Из воды то и дело показывались те же существа с шерстью, только с хвостами, как у русалок, и у всех шерсть была синего цвета.
Лернер больше не мог думать. Наверное, именно в такие моменты люди понимают, что сошли с ума, и что этого просто не может быть. А может, он в коме? Мало кто помнит, что происходит с ними в коме, может, когда он проснётся, то всё это забудет? А может быть, он умер, и это — рай? Тогда где Бог? Нет, глупая догадка. Но больше ему в голову ничего не приходило. Снова в памяти всплыл тот момент, когда его грудь насквозь проткнула стрела. Он помнил, как, покрывшись потом, смотрел на наконечник, выпирающий из него, и как после этого он упал на землю и отключился. Может, его тело как-то исцелилось, как во время грозы? Но, всё же, кто в него стрелял? И почему? Его жизнь как будто решила над ним посмеяться, но эта шутка оказалась совсем не смешной. Он пытался убедить себя, что это всё не по-настоящему, что так не бывает, что сейчас выпрыгнут откуда-то его друзья, смеясь, и громко прокричат: «Ха, повёлся!» Но почему этого не происходило, ведь он действительно повёлся… Тело било лёгкой дрожью, руки тряслись, зрачки бегали по комнате, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, за какую-нибудь мелкую незаметную деталь, которая докажет, что всё это не по-настоящему. Но почему, почему, почему ничего не находил? Это не было фильмом фантастики, не было другой страной или глупым розыгрышем. Это невозможно было сравнить ни с чем, через что он когда-либо проходил или с чем встречался. Он даже предположить не мог, чего ждать от этого мира, как здесь себя вести и как к нему здесь относятся. Это было совершенно новое ощущение, совершенно незнакомый страх. Но Лернер попытался подавить его в себе и быстро стал думать над последствиями любых его действий сейчас. Если его привели сюда, значит, он им зачем-то нужен. Зачем? Можно только гадать. Бежать бесполезно — он не знает, на что эти существа способны. Да и как? В этой комнате даже двери не было! Словно эти существа протолкнули его сквозь малюсенькое окошко. Он не обладал никакой информацией об этом месте и с трудом мог мыслить логически и здраво. Пот стекал по короткой шерсти на лице, пока он, обхватив голову, сидел на полу, смотря вниз. Учащённый пульс, дрожь по всему телу, сбивающееся дыхание… Мысли сплетались в кучу, адреналин выплёскивался в кровь, давая ему лишние силы, а тело то и дело резко куда-то дёргалось, словно порывалось вот-вот сорваться и убежать в неизвестном направлении, не важно, куда, главное — подальше отсюда.
Несколько мучительных минут в ожидании чего-то и в спорах с самим собой не дали ожидаемых плодов. С каждым мгновением всё становилось как будто бы только хуже. Он всё больше запутывался, не мог вспомнить, как попал в замок и как его подстрелили. Как там его семья? Его друзья? Вика? А что, если кто-то из его знакомых тоже здесь? С одной стороны, это было бы прекрасной новостью, с другой — чудовищной, ведь это будет значить, что не только ему угрожает опасность. Хотя сейчас прямой опасности не ощущалось, но чутьё подсказывало, что на этом потрясения за сегодня не закончатся.
Внезапно за стеной раздались чьи-то шаги и остановились прямо возле неё, за спиной Лернера. Он обернулся и поднялся с места, не понимая, что должен чувствовать. Страх? Спокойствие? Радость или волнение? Единственное, что он сейчас испытывал — страх, смешанный с любопытством. Он не хотел и одновременно хотел знать, что находится по ту сторону стены. Но, если подумать… Рано или поздно он бы всё равно узнал. Рано или поздно каждому человеку приходится переступать через себя, приходится изменять своим принципам и инстинктам самосохранения. Он в любом случае должен был выбраться из этой комнаты на поиски дороги домой.
Стена слегка дрогнула и стала медленно подниматься к потолку. Лернер дёрнулся вместе с ней. Прятаться было бесполезно — существа, что здесь обитают, уже в курсе о его присутствии. Притворится спящим? Тогда, если у этих существ злые намерения, он не успеет оказать должного сопротивления. Да и поздно уже что-либо менять. Он стоял перед стеной, поднимающейся вверх, а тело всё порывалось куда-то в сторону, сбежать, скрыться от этого мира и от этой неверной реальности. И тут он увидел за стеной девушку, одну из тех существ, которые ходили по городу за окном. Она очень молодо выглядела, возможно была его возраста или чуть старше. Её шерсть была ярко-жёлтого цвета, а хвост вилял из стороны в сторону плавно, но быстро, так что можно было предположить, что девушка была явно рада встрече. Она была одета в интересного вида платье: с высоким воротом, облегающим шею, на котором спереди был небольшой треугольный вырез, рукава с открытыми плечами и тонкие разрезы по бокам от талии до бёдер. Низ сарафана был свободным, он прилегал лишь к её туловищу. Цвет всего сарафана был белым с жёлтыми крапинками и с тёмно-золотыми узорами на талии. Выглядел он очень красиво, и можно было бы сказать, что она одевается со вкусом, если бы Лернер не заметил за её спиной множество девушек, ходящих точно в таких же сарафанах и парней, одетых в форму тех же цветов, но в шортах и длинных футболках. Видимо, этот сарафан тоже являлся рабочей формой. Но Лернера больше удивило, что у неё, как и всех девушек в коридоре, не было, кхм-кхм, груди. Их фигуры, лица, манеры — всё выглядело женственно, но грудь у них была абсолютно плоская. Что ж, вот и ещё одна странность этого странного мира. Как тогда девушки кормят младенцев? Но ладно, сейчас не об этом. Лернера понял, что и парни, и девушки, которые здесь работали, были с жёлто-оранжевой шерстью. Они специально красят свою шерсть или это своего рода крепостное право?
Девушка лучезарно заулыбалась, светясь счастливым взглядом. В руках она держала стопку одежды, которую, видимо, принесла Лернеру. Хотя бы девушка не выглядела враждебно, уже какое-то утешение. Но чтобы ощутить себя в безопасности этого было далеко недостаточно.
И в этот момент Лернер понял, что не одет. Он раскраснелся от стыда, хотя, наверное, за тонким слоем белой шерсти этого не было видно, и быстро попятился к кровати, желая уйти хотя бы из поля зрения существ в проходе. Но тут понял, что прикрывать-то ему нечего… Серьёзно, как он раньше не заметил отсутствия такого важного органа? Видимо, паника притупила некоторые ощущения. Это объясняло отсутствие груди у девушек. Видимо, здесь способ размножения несколько отличается от Земного… Ещё раз мельком себя оглядев, Лернер снова уставился на улыбающуюся девушку, которая всё чего-то ждала. Неизвестность и непредсказуемость этого места пугала, и Лернер ощущал себя уж очень некомфортно под пристальным взглядом незнакомки. Он всё же укрылся одеялом, по привычке закрыв часть ниже пояса, и лицо девушки внезапно изменилось. Её сильно удивили действия Лернера, и с её лица стала медленно сползать улыбка. Он явно сделал что-то не так. Она смотрела на него, как сумасшедшего, даже с некоторым отвращением, и, протягивая ему одежду, медленно заговорила:
— Ты уж извини, если я сделала что-то не так, но мне было велено принести тебе одежду и передать, что тебя ждёт королева.
Лернер удивился, что она говорила по-русски, хотя он должен был ещё раньше обратить внимание на то, что здесь все говорят на этом языке. Но эта новость его очень обрадовала, хотя бы можно будет спокойно обо всём разузнать, не испытывая неудобств языкового барьера.
— Меня? Зачем? — срывающимся голосом проговорил Лернер, выдав случайный вопрос, лишь бы иметь хоть какое-то представление об этом месте и потянуть время.
Девушка нахмурилась, ещё придирчивее оглядывая Лернера, словно искала в нём что-то, что даст ей понять причину задаваемого вопроса, но, видя перед собой лишь напуганного мальчишку, она устало вздохнула, положила одежду ему на кровать и ответила:
— Она кое-кого ищет, а ты очень похож на него похож. Разве ты не за этим сюда пришёл? Чтобы попытать удачу и, возможно, зажить богатой жизнью до самой смерти?
Лернер смотрел на неё, всматриваясь в её глаза и пытаясь получить хоть немного больше информации, так как её ответ вызвал лишь ещё больше вопросов, но девушка ожидала чего-то от него. Может, реакции на ответ, а может, оплату за услугу или, там, чаевые… Но Лернер ничего не мог ей дать, ни материального, ни морального. Он всё ещё пребывал в шоке от всего происходящего вокруг и пытался не сойти с ума. А может, это и было его безумием.
Не дождавшись желанного, девушка развернулась и, уходя, бросила:
— Кстати, тебя слишком выдают волосы, что ж ты их в красный-то покрасил? И да, тебя у двери ждёт охранник. Выйди в коридор, одеться можешь и по дороге.
Это было ещё одной из многих странностей этого места. Видимо, отсутствие некоторых органов даёт этим существам возможность не скрывать своё тело. Здесь, наверное, другие порядки относительно одежды, и она больше является формой для работы. Но это лишь первое предположение, пришедшее Лернеру в голову. Хотя, в таком случае, зачем Лернеру выдали одежду? Его тоже хотят отправить куда-то работать? Или по требованиям королевы, все должны одеваться соответствующим образом? Стена с грохотом опустилась, снова заперев его в этой крохотной комнатушке, из которой он не знал, как сам выберется. Но раз его ждали, то, очевидно, его должны будут выпустить. Сейчас нужно было одеться. Лернер не понимал, зачем идёт в неизвестное место на встречу с неизвестной королевой, но пока что идти по течению было разумнее всего. Он пообещал себе, что, почуяв опасность, сделает всё, чтобы защититься и сбежать, хоть он и не знает, на что способны эти существа. Пока ни одна ситуация не успокаивала его и не доказывала его безопасности. С картами ему изначально не повезло, а это значило, что тузы достались кому-то другому, кому-то неизвестному.
Он окинул взглядом сложенные стопкой вещи. Неуверенно скинув с талии одеяло, Лернер подошёл к одежде и стал её разворачивать и рассматривать. Она не выглядела богатой, скорее наоборот, являлась самой дешёвой: ни одного узора или каких-нибудь особенностей, лишь необходимые элементы. Даже форма здешних работников и работниц выглядела краше. Верх представлял собой самую обычную футболку с рукавами до локтей, которая завязывалась на шее спереди и на концах рукавов мягкими шнурками, что делало её безразмерной, подходящей для любого роста и любой фигуры. А низом оказались свободные капри, пояс и низ которых тоже должны были завязываться, но так, что шнурков не было видно, так как они прятались за специальными складками. Цвет одежды также выдавал её дешевизну — бежевый с тёмно-жёлтыми, почти оранжевыми крапинками. Но, несмотря на небогатый вид, ткань была очень гладкой и мягкой, хотя твёрдыми кончиками пальцев Лернер уже не мог так хорошо это прочувствовать, а наличие шерсти даже на ладонях затупляло это ощущение ещё сильнее.
Зеркало в комнате отсутствовало, так что, одевшись, он осмотрел себя, как мог. С хвостом ему пришлось немного повозиться, чтобы просунуть его в специальное отверстие на ткани, но теперь штаны капри сидели на нём, как надо. В одежде он ощущал себя немного уверенней. Но хотя она и смотрелась на нём незамысловато и хорошо, он не мог отделаться от ощущения, что одет в пижаму. Также он посчитал странным, что ему не дали никакой обуви. Может это ещё одна особенность этого мира? Хотя та девушка была в туфлях… В любом случае жаловаться и просить о подобном он бы не посмел, так что приходилось терпеть и надеяться, что по дороге к королеве он не наступит на что-нибудь острое. Мысли об одежде заставили его ненадолго отвлечься, но лишь на пару минут. Очень скоро он снова оглядел комнатку и осознал, что его проблемы только начались. Он не знал, как выбраться отсюда.
Он неуверенно подошёл к стене, рассматривая её и обдумывая, как её открыть. Сперва просто прикоснулся к ней, потом стал изучать тщательнее, пытаясь найти рычаг или кирпич, на который надо нажать или потянуть на себя, чтобы дверь открылась. Но пока он пытался что-то подобное обнаружить, мысли продолжали копошиться, перебивая друг друга и нагнетая. Что, если он не тот, кто нужен королеве? Что с ним будет? Его убьют? Или, может, выкинут на улицу, так ничего и не объяснив? Или дадут какую-нибудь тяжёлую дешёвую работку и будут держать, как раба, не давая и шанса на побег? Знают ли эти существа о существовании людей и Земли? Видели ли они его в обличии человека? Знают ли, как попасть на Землю? Вопросов не становилось меньше. Единственное, в чём он пока что был уверен — в том, что он обязан встретиться с королевой. Пусть он и не тот, кем она его посчитала, но он может хотя бы рассказать ей свою историю и попытаться получить от неё помощь. Осложняло ситуацию только то, что он ничего о ней не знал. Может, она добрая, может, злая, может, эгоистичная, а может, глупая. Чем больше Лернер об этом думал, тем больше понимал, что его шансы на успех ничтожно малы. Но, опять же, не попытавшись — ничего не добьёшься, а может, даже сделаешь ещё хуже. Погрузившись слишком глубоко в эти раздумья, он внезапно понял, что стоит на месте возле двери и не двигается. Он перестал пытаться выбраться отсюда. Ему было страшно от одной мысли о том, что может его там ждать. Выбраться отсюда было необходимо, необходимо было найти путь домой, туда, где его ждут и наверняка уже ищут, но им завладел страх, хоть он и не мог объяснить, чего именно боялся. Наверное, просто сработали инстинкты. Лернер всю жизнь прожил, борясь за себя и за других, никогда не пытаясь покинуть зону своего комфорта. Единственное, чего он опасался также сильно, как выйти сейчас из этой комнаты — это леса. Когда другие жили беспокойствами и страхами, он всегда был уверен в том, что всё будет хорошо, в том, что Бог рядом и в конце всегда будет ждать спокойствие и безопасность. Но сейчас, когда он оказался в совершенно другой ситуации, когда его комфортная жизнь оказалась слишком далеко, когда он не может быть уверен в хэппи-энде, он впервые ощутил, что его уверенность в собственных силах и бесстрашие ничего не стоят, и понял, как их легко потерять.
Борясь внутри со всем, чем только возможно, пытаясь пересилить свой собственный страх, он поднёс дрожащую руку к двери. Он до конца не понимал, что делает, не понимал, что его ждёт дальше, и не знал, готов ли он к этому. Но разум, еле-еле пробивающийся сквозь крики страха, шептал, что иного пути нет. Лернеру в любом случае придётся отсюда выйти, что-то узнать, познакомиться с этим местом, хотя он этого и не хотел. Всё это ради того, чтобы вернуться домой. Ради сестры, ради родителей, ради друзей и ради Вики. Может, всё окажется не таким страшным? Может, он сейчас зря боится? «А может и нет»,- снова раздался предательский голос страха. И всё же, Лернеру нужно было отсюда выйти. Он не хотел находиться в этом незнакомом месте, не продвигаясь к дому, и, наконец, тихонько постучал по толстой каменной стене, служащей дверью. Ни эха, ни намёка на то, что это могли услышать с той стороны. Это был глухой стук костяшек пальцев о каменные кирпичи. Усилие, которое над собой сделал Лернер, того не стоили. Его никак не могли услышать. А сделать ещё одно усилие он был уже не в состоянии: сердце замирало, дыхание снова стало сбиваться. Он осознавал, что не хочет отсюда выходить, там должно быть куда опаснее, чем здесь. Но…
Стена внезапно дрогнула и стала открываться сама. Лернер замер, не понимая, что он наделал. Это вообще его вина? Что его там ждёт? Что произойдёт в следующую секунду? Как только она открылась на достаточное расстояние, он увидел перед собой угрожающего вида мужчину. Много металлической брони, закрывающей его практически полностью, огромный топор, раза в 4 больше головы Лернера, громоздкие металлические перчатки, в которых наверняка уже ломалась не одна кость. На голове блистала такая же чёрная, как и его доспехи, низкая корона, которая имело вид металлического венка вокруг его головы, проходящего по лбу с кругом посередине. Нижняя часть лица, начиная с носа, у мужчины была закрыта, а глаза пылали невиданной яростью и ненавистью то ли к Лернеру, то ли вообще ко всему сущему. Если Лернера и захотят убить, то это точно поручат этому мужчине. В его взгляде виднелись сотни жизней, которые он оборвал, жестокость и жажда крови.
Лернер был готов к тому, что он на него набросится. Был готов защищаться голыми руками против металлических доспехов и огромного топора, был готов до последнего вздоха отстаивать свою жизнь. Глаза защипало от подступающих слёз, но в нём не было ни капли грусти. Это было от страха. Он хотел закричать, завопить на всю округу и с этим криком бросится в бой, пусть он изначально проигран. Но мужчина стоял. Что это существо с ним сделает? Куда поведёт? Что ему скажет? Лернер боялся смерти, боялся так и не увидеть своих родных и семью, боялся, что не успеет с ними попрощаться и так и сгниёт в какой-нибудь здешней темнице. Его всего трясло, бросало то в жар, то в холод, а пальцы непроизвольно подёргивались, пытаясь сжаться в кулак и атаковать противника.
Внезапно мужчина чуть отступил в сторону, назад и влево, и топор в его правой руке опасно качнулся возле Лернера. Тот дёрнулся и отскочил в сторону, готовясь нанести удар, словно мужчина уже попытался от него избавиться, но Лернер вовремя осознал, что вместе с этим движением незнакомец низким, серьёзным голосом сказал сквозь чёрную металлическую маску:
— Идём.
Мужчина пока не пытался на него нападать. Пока. Нельзя сказать наверняка, что он этого не сделает. Лернер не хотел ему доверять. Не хотел за ним идти, не хотел выполнять его требования, не хотел находиться в этом мире рядом с внушающим страх мужиком. Неужели он многого просил? Просто вернуться домой, к той жизни, к которой он привык.
Мужчина снова посмотрел Лернеру в глаза своим леденящим душу взглядом. Этот взгляд означал, что выбора у Лернера нет.
Паника медленно, постепенно отступила, и желание кричать растворялось в решимости и готовности применить силу. Лернер крепко сжал руки в кулаки, напряг мышцы, понимая, что пробиваться кулаками ему, скорее всего, придётся, стиснул зубы и одарил мужчину суровым взглядом. Нет, им двигала не злоба. Им двигал всё тот же страх. Как кошка, выгибающая спину от страха, он пытался казаться внушительнее, решительнее и смелее. Хорошим актёром назвать его было трудно, но на короткое время скрывать свои настоящие мысли и эмоции он умел. Покрыть их толстой тёмной непроницаемой коркой, которая, к сожалению, слишком быстро растворялась. Вот и сейчас, показав мужчине свою суровость и холодность, он быстро таял, открывая настоящего себя — напуганного котёнка, который, всё же, может оцарапать, но боится куда больше, чем пугает сам.
И вот, Лернер сделал шаг в шумный, людный, если можно его так назвать, коридор. Повсюду были точно такие же комнаты, как та, в которой он только что находился. Так как окна были как раз в этих комнатах, находящихся по обе стороны коридора, здесь их не наблюдалось, но почему-то было так светло, будто он находился под прямыми лучами солнца. Пол, стены и потолок коридора были тёмными, почти чёрными, но в глаза бросалось, что им уже много столетий: цвета выцвели, на стенах и на полу кое-где виднелись тёмные трещины, но больше всего их было на открывающихся стенах. Создавалось впечатление, что на следующий день ты придёшь сюда, а здесь и камня на камне не останется. Но атмосфера здесь была такой волшебной и непростой, что сердце замирало. Это ощущение сложно передать словами. Лернер пытался во всём этом найти угрозу, найти доказательства своим подозрениям, оттого ему всё казалось мрачным и угрожающим, но даже подобные мысли не скрыли красоту этого места. Весь потолок был усеян парящими в воздухе светящимися жёлто-оранжевыми шарами. Они медленно качались как в стороны, так в верх и вниз, но не улетали от самого потолка, словно он был их слабым магнитом. Потолок вообще практически не был виден за этими шариками, но, если присмотреться, то можно было разглядеть на нём некоторые вмятины, которые, похоже, за долгое время оставили летающие шары, что доказывало их твёрдость.
Коридор тянулся далеко вперёд, в сторону яркого утреннего света. Там начинался открытый мост с тонкими, но высокими колоннами и заборчиками по двум сторонам, которые вместе создавали огромные, почти до потолка, прекрасные арочные окна. Утренние лучи солнца мягко ложились на пол тёмного коридора, отчего казалось, что чёрные полы внезапно становились чуть ли не белыми.
Мужчина, которого служанка прежде назвала охранником, пошёл вперёд по коридору к мосту, залитому светом. Лернер пошёл следом. Он не хотел плестись сзади, дабы случайно не разозлить своего провожатого медлительностью, поэтому встал справа, не подумав, что тот в правой руке держал свой гигантский топор, который при ходьбе покачивался в сторону Лернера. Он не мог оторвать взгляда от охранника, каждый раз напрягаясь, думая, что в этот раз мужчина специально качнул топор в сторону, дабы навредить Лернеру, дабы напасть на него, но каждый раз это были всего лишь подозрения.
При каждом шаге этого незнакомца как будто чувствовалась вся тяжесть его доспехов и оружия. Вряд ли без подготовки можно поднять такой вес. Эти факты, всплывающие у Лернера в голове, только кормили его страхи перед этим охранником. Но другие существа, проходящие мимо, как будто не видели в нём ничего устрашающего: кто-то улыбался и кивал, как бы здороваясь, кто-то что-то спрашивал, а кто-то коротко озвучивал последнюю счастливую новость. Такое тёплое отношение к этому мужчине у Лернера вызывало много вопросов. Неужели никто никогда не видел его жестоких холодных глаз? Неужели все здесь сошли с ума? Всех, кто проявлял к нему хоть какое-то внимание, он только одаривал своим устрашающим взглядом. Глазами убийцы, который не жалеет о своих преступлениях. И хуже всего то, что никто не мог доказать, или хотя бы попытаться доказать Лернеру обратного. Никто с ним не говорил, хотя на него и обращали внимание: кто-то с любопытством рассматривал, словно видели, что Лернер не был одним из них; кто-то, кто прежде разговаривал, тут же умолкал, глядя на Лернера; кто-то смотрел на него с презрением, кто-то с отчаянием, а кто-то вежливо улыбался кивал. По их реакции сложно было понять, за кого они его приняли, особенно потому, что у всех отношение к нему было разным. Да и мыслить нормально Лернеру всё ещё было сложновато.
Мимо проходили существа и с жёлтой шерстью, но в основном они являлись здешними работниками, и с зелёной, которая как раз была и у охранника, и с синей, но любопытство у Лернера вызвали существа с бежевой шерстью — у них за спиной были огромные мягкие крылья из бежевых перьев. Лернер уже успел увидеть их из окна, но посмотреть на них вблизи — совсем другое ощущение. Наверное, сейчас он выглядел как напуганный, но тем не менее очень любопытный мальчишка, вздрагивающий и оборачивающийся на любой громкий звук, тем не менее осматривающий всё вокруг так, словно только сегодня родился.
Коридор заканчивался. Впереди сиял от света мост, на котором толпилось много этих существ. Мост был шире коридора, и на нём по бокам стояли скамейки. Существа сидели там, болтали или стояли, любуясь рассветом. Непривычно было видеть столько разумных существ на рассвете, люди редко встают в такую рань. Однако Лернер чувствовал себя достаточно бодро. Только он ступил на гладкую, нагретую на солнце поверхность моста, как ему в глаза ударил свет, от которого он тут же зажмурился и закрылся ладонью. Красота этого места и правда заставляла сердце биться чаще, но Лернер не мог в полной мере этого ощутить. Ему казалось, что он вот-вот расстанется с жизнью, что в следующее мгновение ему придётся противостоять тысяче солдат, лишь бы сбежать отсюда как можно дальше и где-то там, за горизонтом, найти свой дом. Но рассвет и правда поражал своей сказочностью. Большой диск медленно поднимался над землёй, уже практически оторвавшись от горизонта. Весь город под ногами Лернера сейчас уже бодрствовал, работал и жил своей жизнью, в которую так бесцеремонно ворвался Лернер. С западной стороны города, куда он не мог посмотреть через окошко той крохотной комнатки, виднелись две другие четверти этого города. На первой были высокие горные пики, а некоторые их обломки висели возле скал в воздухе. На этих горах и даже летающих обломках стояли дома. Они соединялись тоненькими хлипенькими мостиками, которыми вряд ли часто пользовались. На этой четверти жили эти крылатые существа с бежевой шерстью. Они постоянно летали где-то там, вдалеке, какие-то проносились прямо рядом с мостом на бешеной скорости, заставляя всех на мосту придерживать головные уборы и лёгкие вещи. Грация летающих существ при полёте была неповторима. То, какие они выполняли разные трюки, когда для них это могла быть самая обыкновенная дорога до работы, захватывало дух. Наблюдать за этим можно было годами. Люди всегда хотели научиться летать, парить в небе, меж облаков, как птицы, и больше не ограничиваться наземным передвижением. И люди так много всего изобрели, так далеко продвинулись в этом, что подобные мечты стали реальными. А эти существа, уже изначально имели путь в небо. И интересно, и как-то даже грустно. Вторая четверть города была заполнена разливающейся повсюду лавой. Оттуда постоянно шёл дым, наверняка вперемешку с ядовитыми газами. Растений там практически не было, а если и были, то они стояли в огне. На той территории тоже было построено много общественных сооружений и домов, которые чем-то были похожи на человеческие, но архитектура здесь была странной и неповторимой.
Смотреть вокруг, на эти пейзажи, вряд ли может надоесть. Если бы ещё не было этих постоянных разговоров вокруг, которые постоянно напоминали Лернеру о том, что это незнакомая обстановка, и в любой момент ему может грозить опасность. Хотелось бы взглянуть на это с такой высоты, где до него никто и никогда бы не добрался, где никто бы даже не знал о твоём существовании. Где было бы всегда тихо и спокойно, без проблем и забот. Наверное, тогда бы Лернер смог насладиться этим городом.
Но постоянный лязг доспехов, тяжёлые шаги рядом и подозрительные взгляды не давали ему отвлечься от реальности. Не давали почувствовать спокойствие и гармонию, которыми, казалось, даже воздух здесь был пропитан. Нет, всё вокруг не располагало Лернера к себе, а являлось лишь неприятной мозолью, напоминающей о том, что его здесь быть не должно, что он не дома, и что в этом незнакомом мире ему не очень-то рады.
Пройдя мост, Они свернули налево за угол и стали спускаться по винтовой лестнице вниз. Лернеру, как бывшему жителю мегаполиса, пока ни разу не доводилось бывать в замках. Но даже с отсутствием подобного опыта ему казалось, что замок слишком большой, слишком высокий, чем когда-либо существовали на Земле. Он один и сам был похож на город, только уходящий не в ширь, а в высоту. Лернер быстро перебирал ногами по ступеням, стараясь не отставать от охранника, который, несмотря на заметный вес всех его доспехов и оружия, двигался довольно быстро. Они пробежали где-то этажей 20, после чего наконец вышли в какой-то коридор. Видимо, где-то здесь и располагалась королева. В глаза сразу бросился богатый интерьер, не такой, какой был наверху. Арки в узорах, на стенах — множество картин, по полу расстелены чистые ковры, а вдоль стен в массивных вазах и горшках стояли растения. Лернер с охранником проходили мимо огромных дверей-стен, некоторые из которых были распахнуты. За ними находились большие залы с такими же высокими потолками, как в этом коридоре, много богатой расписной мебели, и постоянно туда-сюда сновали либо слуги, либо существа более высокого статуса в ярких дорогих одеяниях. Лернер словно попал в прошлое, в средневековье, где каждый отдельный город представлял собой отдельную страну, и где огромные замки встречались чуть ли не по всему миру. Странное чувство торжества и предвкушения чего-то хорошего овладело им. Сознание будто поделилось надвое, где одна половина говорила, что всё будет хорошо, а другая пыталась сгустить краски и бросалась всякими возможными версиями смерти и заточения. Лернер стиснул зубы. От подобных мыслей легче никому не станет. Ожидание действовало угнетающе, давая ему всё глубже и глубже зарываться в сомнения и страхи. Одному Богу было известно, что ждёт Лернера, а Бог почему-то этого не раскрывал.
За весь путь охранник больше не проронил ни слова, хотя по выражению его лица было видно, что он хотел Лернера о чём-то спросить, но не решался. Лернер же боялся заговорить с ним первым, чтобы случайно не разозлить этого внушительного громилу. У него было очень много вопросов, но, раньше шумящие в его голове, теперь они внезапно замолкли, будто понимая, что сейчас не время, и не место, и пока лучше подождать. Лернер с охранником наконец прошли лабиринт из бесконечных коридоров и, спустившись по очередной короткой лестнице, оказались в огромной зале. Правее от них оказался главный вход в замок, который представлял из себя такую же открывающуюся вверх стену, но эта была куда выше и шире. Лернер находился на полтора метра выше, чем та поверхность, на которой располагались главные ворота. Вниз, к самим воротам, вели две загнутые в полукруг короткие лестницы, которые окружали стоящую между ними огромную статую. Она стояла к Лернеру боком, поэтому он не мог понять, кого изобразили на этом камне, хотя по платью на существе было понятно, что это какая-то девушка. Статуя была просто огромная и уходила высоко вверх метров на 20. Голова статуи была накрыта огромным чёрным полотном, что совершенно не было предусмотрено творцом. Ткань явно была уже очень старой: вся выцвела, покрылась дырами и как будто затвердела из-за отсутствия ветра. Неизвестно, снимали ли её вообще когда-нибудь со дня основания статуи, а судя по мелким трещинкам на камне, построили её достаточно давно. Руки девушки были сложены вместе в покорном жесте, что совсем было не в духе богатых и властных персон. Может, это статуя кого-то очень доброго, какой-нибудь героини?
Ровно за спиной статуи находился тронный зал, в который они как раз шли. Повернув налево и оказавшись прямо позади каменной девушки, они остановились. В стене, прямо на уровне их глаз, была какая-то небольшая круглая ямка. Охранник как-то странно сложил руки вместе, будто в его ладонях находилось что-то маленькое и круглое, после чего резко их расставил на небольшое расстояние, равное расстоянию ямки в двери, и Лернер увидел, что в руках мужчины находится такой же шарик, как те, что создавали горожане. Он был похож на стекло, но это стекло было прозрачно-зелёного цвета. Внутри этого шарика находилась зелёная лоза. Последний листочек на её кончике был возле места, откуда она начиналась, так она образовывала своеобразный круг, и как бы шарик ни крутился, лоза всегда оставалась неподвижно висеть в воздухе вертикальным кружком. Вокруг шарика кружились зелёные, мягкие, как трава, полоски, словно тоненькие нити, которые могли проходить сквозь любой предмет, в том числе сквозь ладони охранника. Они разъединялись и соединялись, шли то прямо, то волнисто, и сам шар, как и эти волшебные нити, переливался то зелёным, то салатовым цветом.
Лернер замер на месте, не в силах подобрать правильных слов. Откуда появилась эта сфера? Что она может делать? Опасна ли она? И вот, вопросы снова загоготали в голове, не давая расслабиться. Они, как волны в море, забирались друг на друга, пытались как можно громче закричать, чтобы Лернер выбрал одного из них, обрушивались все вместе, когда получали новую информацию, на время затихали, а потом снова начинали кричать. Но Лернер пытался сосредоточиться на данном моменте, пытался увидеть где-нибудь угрозу и подготовиться к её предотвращению. Ни устройство этого мира, ни умения этих существ его пока не интересовали, хотя закономерные вопросы всё же иногда всплывали в его голове. Единственное, чего он хотел — вернуться домой, а всё, что здесь происходит и по каким правилам — не так важно.
Охранник прислонил свой шарик к стене, и она, дрогнув, стала медленно двигаться наверх. Лернер, глубоко вздохнув, быстро стал прорабатывать в голове стратегии дальнейших действий. Пока что никто ему не угрожал, пока что эти существа вели себя с ним достаточно сдержанно. Как поведёт себя эта королева? В разговоре с ней рубить с горяча и требовать вернуть домой было бы слишком грубо, ему в таком случае скорее всего откажут. Говорить вежливо и с уважением? Так он, возможно, сможет заслужить некоторую симпатию королевы. А может, как раз если он скажет всё, как есть, она решит ему помочь? Если он будет общаться с ней не как все, если будет смелее, может, она увидит в этом не грубость, а целеустремлённость? Что же выбрать…
Охранник продолжал холодно молчать, пока дверь открывалась, пронзая пространство вокруг себя напряжённостью и серьёзностью. Хотя, если бы он заговорил, легче бы не стало, ведь он наверняка не сказал бы ничего хорошего.
Стена поднялась до уровня глаз Лернера, и ему пришлось снова зажмуриться от яркого света, который озарял весь тронный зал. Он закрыл глаза рукой и непроизвольно отвернул голову немного в сторону охранника. Тот с невозмутимым лицом зашагал вперёд тяжёлой походкой, непрерывно стуча своими металлическими сапогами по тонкому чёрному ковру. Вдоль этого ковра, тянущемуся прямо к трону, в два ряда стояли стражники. Их невозмутимые, ничего не выражающие лица делали их похожими на кукол. У всех были как-то равнодушно приопущены веки и невозмутимые безэмоциональные лица, и это вселяло ещё больше жути. Королевский зал был просто огромен, а потолки оказались почти такими же высокими, что и над статуей в центре холла. Свисающие с них громоздкие люстры на тонких цепях, казалось, вот-вот упадут. Кстати сами люстры представляли собой металлические круги, с которых свисали множество жёлтых светящихся шаров, только они немного отличались от тех, что левитировали по коридорам. У этих был вес, и они чётко тянулись к земле. Окна здесь имели вид высоких арок, как и во всём замке, только ни в одних окнах не было стёкол. Они будто вообще никогда не закрывались, что было довольно непрактично. На расстоянии метров десяти от другого конца зала возвышался трон, на котором и сидела сама королева. Её лица не было видно. Оно было накрыто чёрной тканью, точно так же, как у той статуи. Королева была одета к роскошное чёрное платье с прекрасно сочетающимися с ним перчатки, но пусть её роскошные одежды прекрасно давали понять, кто перед тобой сидит, из-за чёрных оттенков всё же казалось, что она только с похорон. Цвет её шерсти было не разобрать из-за пышного платья, которое закрывало всё её тело. Позади трона толпились десятки слуг, которые, до этого громко галдящие, вдруг резко стихли, глядя на двух гостей. Королева расслаблено сидела на троне и явно скучала. Она придерживала рукой щёку, голова была опущена вниз. Можно было предположить, что она смотрела на свои колени, о чём-то глубоко задумавшись, поэтому не сразу заметила охранника и Лернера. Но как только обратила на них внимание, внезапно напряглась, словно к ней кто-то шёл с плохими известиями, ровно уселась на троне, положив руки на подлокотники, и стала терпеливо ждать, когда эти двое подойдут.
Лернер пошёл вслед за охранником. Он внимательно оглядывал каждого, пытаясь сразу выявить потенциальные угрозы. В голове всё ещё плескались сомнения насчёт того, хорошо всё пройдёт или плохо, и в то же время пытался определиться, как себя вести с королевой. Врать он не собирался, да и подлизываться к высшему члену власти не дало бы ему гарантии на то, что его не выгонят. Чёрт, незнание этого мира делало возможными и невозможными одновременно все варианты. Скрывать страх было крайне сложно, и ему приходилось много сил тратить на сдерживание эмоций, которые так рвались наружу, пытаясь его убедить в том, что если он их выпустит, ему станет легче.
Неторопливой походкой Лернер вслед за охранником подошёл к лестнице, которая вела к трону. Пути назад не было. Охранник поднялся по ступеням к королеве и встал справа от неё за троном, после чего наступила абсолютная тишина. Лернер не видел лица королевы за чёрной тканью, закрывающей её лицо, но он чувствовал на себе её пристальный взгляд. Она ничего не говорила, ничего не делала, просто смотрела на него и, возможно, чего-то ждала. Тишина настала абсолютная, у всех присутствующих, скорее всего, зазвенело в ушах. Королева всё молчала. Лернер не знал, можно ли ему говорить, можно ли обращаться к ней, надо ли кланяться… Он ждал хотя бы претензии, но женщина на троне как будто не замечала этого. Секунды шли невероятно медленно, что мучило всех, кроме королевы. Складывалось ощущение, что все даже дыхание задержали, только бы не помешать размышлениям её величества. Когда тишина Лернера максимально достала, он уже открыл рот, чтобы что-то сказать или спросить, но внезапно королева сжала руки в кулаки, не отрывая взгляда от Лернера, и её острые кончики пальцев поскреблись по каменной поверхности трона. Наверное, если бы не перчатки, она бы поцарапала подлокотники. Королева была очень напряжена, как будто сильно злилась или же чего-то сильно боялась. Этот жест напряг Лернера. Считается ли такая реакция обычной? Может, у этих существ есть какие-нибудь способности по типу чтения мыслей, и она узнала, кто он и откуда? Или она ведёт себя так со всеми, кого ей приводят, пытаясь кого-то найти? У Лернера пересохло в горле, резко захотелось пить. Он почувствовал, как его хвост непроизвольно дёрнулся куда-то в сторону, выдавая его напряжение. Поверхность ковра колола необутые ступни, а лёгкая одежда не защищала от прохладного ветерка, свободно проникающему из открытых окон.
Королева медленно и неуверенно поднялась с трона, и охранник подал ей руку, чтобы помочь спуститься по лестнице. Она по привычке приняла её, не глядя, и он медленно сошёл вместе с ней, смотря ей под ноги и следя за тем, чтобы она не споткнулась. Она же шла, не сводя с Лернера взгляда. Встав на ковре рядом с ним, она оказалась чуть ниже него. Что это может значить? Чего она добивается этим представлением? Только теперь, когда королева стояла в шаге от Лернера, тот почувствовал её страх. Она подошла к нему так близко, что он слышал, как сбивалось и замирало её дыхание одновременно с его. Что-то здесь было не так. И тут она медленным шёпотом спросила:
— Как… тебя зовут?..
Лернер был сильно шокирован всей этой ситуацией, и уже давно понял, что что-то здесь шло не по плану. Не может же быть, что он — тот, кого ищет королева. Или может? Королева его узнала, или же с кем-то спутала. Лернер давно перестал скрывать свои эмоции, да и иногда подёргивающийся хвост всё равно давно их выдал. Лернер смотрел на королеву с полнейшим удивлением и страхом, пытаясь понять, чем всё это кончится. От злости и напыщенной агрессии не осталось и следа. Он медлил, обдумывая, что ответить и перебирая массу вариантов. Соврать? Спасёт ли это его или же наоборот?
— Мне кажется, что сейчас это… — начал было бормотать Лернер, как королева внезапно сделала ещё один шаг в его сторону, вынуждая его отступить назад и громко крикнула:
— ИМЯ!!!
Одновременно с этим Лернер также громко выкрикнул:
— ЛЕРНЕР!!!
Он не знал, почему это сделал, не знал, что произойдёт. Это был просто рефлекс, бессознательное действие, которое он не собирался совершать. Их возглас разнёсся эхом по всему залу, и также быстро, как появился, стих, оставив тот же неприятный звон в ушах. Оба замерли. Лернер ожидал следующей реакции, а королева как будто что-то выискивала в его зрачках. Он не мог знать этого наверняка, но ощущение, что кто-то пытается проникнуть в его голову, узнать о нём что-то, не давало ему думать ни о чём другом.
Тут королева покачнулась, словно от пощёчины, которую почувствовала только она, а охранник сзади её придержал, обхватив за локти, чтобы она не упала. Королева продолжала смотреть на Лернера, но теперь она казалась не такой настойчивой, а более робкой и слабой. Таких совпадений не бывает, она точно не проверяет так каждого. Значит, в Лернере она что-то нашла? Что-то, чего прежде не находила в остальных? Охранник наклонился к её уху и тихим голосом спросил:
— Это он?
Королева некоторое время не отвечала, словно всё ещё была не уверена. Ещё одни долгие несколько секунд. Все переводили взгляд с королевы на Лернера и обратно, ожидая ответа. Охранник тоже стал всматриваться в Лернера с любопытством, будто оценивая его. Больше его глаза не казались настолько жестокими, он словно смотрел на Лернера по-новому, пытаясь заметить что-то, что упустил прежде. Королева чуть дёрнула локтями, сбрасывая руки охранника, и снова встала перед Лернером в ту уверенную и величественную позу, после чего сказала дрогнувшим, но счастливым голосом:
— Да. Это мой сын.
У Лернера сузились зрачки. Что? Ему не послышалось? Сын королевы из неизвестного мира? Это вообще возможно? Но как он тогда прожил всю жизнь на Земле? И как снова оказался здесь? И тут воспоминания того дня в лесу разрушительным громом опрокинулись на его голову. Он вспомнил ту странную грозу, ночной лес и голос, который слышал из пространства между деревьями. Неужели всё это по-настоящему произошло с ним? Неужели он был на том самом месте, где приёмные родители нашли его? Неужели он — принц неизвестного королевства в неизвестном мире? Это было как-то слишком. Всё это — простой вымысел, сказка! Это не может происходить наяву! Такое невозможно! Люди — единственная разумная раса, и никак иначе! Они — самые главные после Бога! Значит, эти существа стоят ниже людей? А они вообще знают, кто такие люди? Или они тоже считаются людьми? Какой-то бред…
Лернеру стало безумно страшно, к горлу подступил привкус крови вперемешку с рвотой. Слишком сильный стресс. Может, королева пошутила? Может, это не всерьёз? Как же он хотел сейчас проснуться в своей кровати и узнать, что всё это — просто очередной сон. Может, если бы он проснулся, ему бы захотелось однажды прийти сюда снова также во сне. Если бы он знал, что всё это не по-настоящему, тогда бы он, проснувшись, скорее всего написал бы новую песню или новую музыку, красивую, подходящую для этого места. Проводил бы друзей, а потом бы приехала Саша, и они вместе встретили бы родителей, притворившись, что они провели весь день вместе. Потом мама бы отругала их за то, что они не поели нормальной еды, а питались одним тортом и коктейлями с газировкой, стала бы готовить завтрак, а папа бы потрепал Лернера по голове, сказав, что гордится своим уже 18-ти летним сыном и пошутив о том, что Лернер скоро обгонит его по росту, во что всё равно никто не верил, а потом начал бы рассказывать о том, что интересного произошло на выставке и какие картины они там увидели. Но Лернер не просыпался. Чёрт возьми, почему он не просыпался?? Голова болела, в глазах плыло. В зале внезапно стало очень шумно, или же это просто очень громко гоготали его мысли… Ему хотелось кричать, бежать, спрятаться, но все эти действия рисовала лишь его фантазия. На деле же он оставался неподвижно стоять, не в силах даже моргнуть. Все чувства: и злость, и грусть, и страх, и радость смешались в одно сплошное месиво, с которым было очень сложно справляться. Шли секунды, минуты, часы, а может, дни, недели, года… С каждым новым толчком его сердца мысли сгущались в несколько раз темнее, заслоняя собой вообще всё. Он искал в них ответы, искал подсказки тому, что всего этого просто не может быть. И вот, мысль, которую он так усердно искал в этой чёрной копоти сознания, наконец, нашлась, озаряя всё вокруг светом. Наконец всё начало вставать на свои места, наконец эти страшные мгновения подходили к концу. Он понял, что всё это — просто огромная ошибка. Верно, королева просто ошиблась и приняла его за другого. Мир просто ошибся, выплюнув его в эту вселенную, хотя на его месте должен был оказаться кто-то другой, кто был бы к этому готов. Просто королева сошла с ума. Мир сошёл с ума. Вот, всё вполне объяснимо. Лернер издал истеричный смешок, который почему-то эхом отозвался в его голове. Ему было не важно, что это за место, он не хотел больше искать объяснения тому, что здесь происходит. Он просто хотел найти путь домой. Разум наконец-то вставал на место, но всё же ещё множество вопросов крутились в его голове, но он упорно их игнорировал, чтобы окончательно не упасть в обморок.
Королева медленно поднесла руку к своей голове, запрокинула назад чёрную вуаль, скрывающую её лицо, и Лернер увидел её такие же красные, как у него, глаза, и красные волосы. Но и шерсть её была тоже красного цвета. Здесь не было ни одного существа со смешанными цветами шерсти или волос, у каждого всё было одного цвета, просто немного разных оттенков. Королева оказалась красивой и очень молодой, словно ей только 20-25 лет, так что она совершенно не годилась ему в матери, что подтверждало версию Лернера о её ошибочном мнении. Она продолжала смотреть на него, улыбаясь и часто вздыхая, видимо, не веря своим глазам. Слёзы мешали ей смотреть на него, но она игнорировала их, даже не смахивая.
Она кинулась к нему и обняла, так тепло, так знакомо. Её запах сочетался с запахом в замке: неизвестные Лернеру цветы и сухая трава, а этот запах принёс сюда ветер. Она была такой настоящей, такой понятной и простой… Если это, всё-таки, сон, то он очень реалистичный.
Весь зал вдруг наполнился шёпотом. Слуги между собой обсуждали произошедшее. Королева не сразу отпустила Лернера, а как только сделала это, со счастливой улыбкой посмотрела на своих слуг и радостно и громко произнесла:
— Вечером будет банкет! Бог вернул мне сына!!
Слуги враз зааплодировали, хотя этот звук был совершенно другим из-за шерсти на их ладонях. Большинство почти сразу куда-то ушли через маленькие боковые двери, наверняка чтобы успеть всё подготовить к предстоящему банкету.
Королева вновь посмотрела не Лернера с той же счастливой улыбкой. Она увидела, что он всё ещё в шоке, поэтому приложила ладонь к его щеке, чтобы хоть как-то успокоить, и сказала:
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я была в похожей ситуации. Страх, беспомощность, невозможность предугадать чьи-либо действия и непонимание, что делать тебе. Но, поверь, у тебя будет достаточно времени, чтобы всё обдумать и принять. Я сделаю всё возможное, чтобы в этот период ты имел всё, чего только ни пожелаешь, так тебе будет проще свыкнуться. А когда будешь готов, мы сможем поговорить, и я отвечу на все твои вопросы, а ты, пожалуйста, постарайся ответить на мои. — она бережно погладила его лоб, убирая его густую чёлку назад. — Бог вернул тебя домой. Ты там, где и должен быть.
Она аккуратно взяла его за руки и кивнула охраннику. Он подозвал нескольких слуг, и королева развернула Лернера к выходу и куда-то повела. Она выглядела самой счастливой на свете девушкой, и, возможно, так и было, но Лернер не мог разделить с ней этой радости. Он думал о своём доме, о своей семье. Наверняка родители с сестрой уже ищут его. Он должен вернуться к ним или хотя бы как-нибудь передать, что с ним всё хорошо. Его мышцы не могли расслабиться от подобных мыслей. Ему необходимо было пойти в то самое место в лесу и попытаться вернуться или что-нибудь передать своей семье. Сидеть сложа руки ему никогда не нравилось. Он уже соскучился по мирной жизни без приключений, соскучился по родителям, по друзьям и по Саше. Но самым сложным было держать всё это в себе, не иметь человека рядом, который бы мог всё ему объяснить и дать определённые указания, что делать. Сейчас он не мог думать о том, что будет чувствовать королева, когда он снова исчезнет, сейчас ему нужно было только одно — домой. Королева сказала, что даст ему всё, чего он попросит, но вряд ли она бы согласилась отпустить куда-то своего только появившегося на пороге «сына». Она говорила ему, что он дома, но он не мог назвать это место своим домом. Оно было для него слишком чужим. Даже если всё это правда, если он действительно родился здесь, у него всё равно были люди, которые приняли его, вырастили и заботились о нём. Была сестра, которая пусть и не могла выразить свою любовь к нему, но она была ради него на многое готова. Были друзья, которые, даже зная о его странностях, продолжали с ним дружить и не раз чем-то жертвовали ради него. Он не мог их бросить, они этого не заслуживали. Он должен был хотя бы сказать им, что он в безопасности, но для этого нужно было уйти отсюда, уйти из замка, из города и найти то место.
Королева медленно вела его по роскошным коридорам и залам, но совершенно иным путём. Вокруг них ровным строем следовали шестеро стражников, охранник и несколько придворных слуг. Слуги постоянно переговаривались, стражники в ногу шагали, стуча по тонкому ковру сапогами, как и охранник, часто поглядывающий на королеву так, будто пытаясь ей что-то сказать. Но всё это давало Лернеру лишь ощущение обречённости. Если он скажет королеве, что ему нужно вернуться домой, она его вряд ли послушает и точно не станет помогать. Очень скоро они подошли к какой-то стене. Возле неё стояли два стражника. Они почему-то даже не удивились Лернеру, будто видели его уже сотню раз, хотя логично было предположить, что они просто очень умело скрывают свои эмоции. Один из них создал такой же зелёный шарик с лозой внутри, какой создавал охранник, и, подкинув его немного вверх, ловко поймал хвостом и прислонил к ямке в двери, не сходя с поста и внимательно осматривая всех слуг, чтобы убедиться в том, что среди них нет злоумышленников.
Дверь открыла проход в какую-то комнату. Лернер всё ещё пребывал в шоке и не осознавал, что происходит вокруг. Даже при всём желании он бы вряд ли что-либо почувствовал, если бы его, например, ударили. Он сейчас словно находился в своеобразной коме. Он мог двигаться, но у него не было ни одной мысли в голове о том, что именно делать, и куда пойти. Сейчас он был похож на такую большую детскую куклу, которую можно куда-нибудь потянуть, и она туда пойдёт. Так с ним и поступила королева. Оказавшись в комнате, она усадила его на какой-то диван и стала что-то говорить. Но сквозь толстую стенку мыслей Лернер слышал лишь звенящую тишину. Потом она вместе с охранником, стражниками и прислугой ушла, закрыв дверь и оставив Лернера одного. Так, в полном одиночестве и полной тишине он просидел долго. Очень долго. Хотя он и смог убедить себя в том, что королева просто ошиблась, но подобные новости всё равно не могли его не ошарашить, и время от времени пробегало предательское: «А вдруг это правда?». Долгие размышления так ни к чему и не приводили. Он размышлял о своём детстве, о том, как его нашли в лесу его родители со своими друзьями, о своей мании к молнии и её чудодейственное воздействие на его организм. Может, шанс того, что это возможно всё-таки есть, и он не так мал, как сперва казалось?
Прошёл, скорее всего, не один час. За это время Лернер почти не двигался, только под конец встал и немного прошёлся по новой комнате, куда его заселили. Судя по богатому интерьеру и украшениям это точно была комната принца, кем его сейчас и считали. Здесь было очень просторно: много книг, диваны, столы, даже фонтан был посреди комнаты. Это могло смело считаться полноценной квартирой, если бы тут была предусмотрена ещё и кухня. Справа была ещё одна комнатка, дверь в которую открывалась как в западных странах — задвигалась в сторону. Вряд ли в этом средневековом городе делали обычные двери, возможно, до такого просто ещё не додумались, как и до стеклянных окон. В той комнате находилась кровать и небольшой письменный стол с лежащими на нём кистями, чёрной краской и дощечками. Удивительно, но даже краски эти существа уже изобрели, а бумагу — пока нет. Как-то неправильно у них идёт эволюция. Лернер выглянул из окна, оценивая, возможно ли будет через него отсюда сбежать. Высоко. Даже выше, чем в той комнате, в которой он был утром. Он бы никогда не смог выйти из этого города без посторонней помощи. И только ему стоило об этом подумать, как вдруг раздался стук по наружной двери в его комнату.
Привет! Я самый обычный писатель, как и многие, только, возможно, слишком жизнерадостная и энергичная, что вполне адекватно для подростка))
