— Это правда, — подтвердил Тёма. – Я говорил с несколькими ребятами, они обсуждали возможность обстрела. Я, конечно, не говорил, что мы были вне кресел, но согласился с ними.

— Данте, — позвала меня Дина, — рано или поздно всем станет известно, что это было.

— Да, и всем станет известно, что ты можешь отключать систему, — подначил меня Тёма. – И что ты не один такой, кто это умеет!

— Что? – спросила Дина. – Ты о чём?

— Он был там не один, — подлил масла Тёма. – У герметики!

— Пфф, — фырнула Дина, — подумаешь! Я тоже могу отключить систему! И что? Да кто она такая?

— Дочь Троекурова, — в один голос ответили мы.

Динка с минуту смотрела на нас, а потом выдала:

— И что?

— Ничего, — пробормотал Тёма, а я промолчал.

— Между прочим, — язвительно проговорила Дина, — Троекуровых у нас много, — сделала паузу, чтобы мы прикинули в уме и согласились. — А вот Славин – один.

Она смотрела прямо на меня, пристально, не отрывая взгляда, словно, заставляла меня поверить в сказанное ею.

— Надо идти на вечернее построение, — прервал наши гляделки Тёма. – Опоздаем, получим втыкон!

Он вышел, а я задержался, ожидая  пока Динка нашарит на подушке свою кепку, нахлобучит её на копну тёмных волос, застегнёт верхние пуговицы камуфляжа и с громким вздохом пройдёт мимо меня.

Когда я выходил, Динка приблизилась ко мне и повторила:

— Славин – такой один!

Я не мог ей возразить!

Мы бегом преодолевал метры по коридорам космолёта «Драгун-РС5», чтобы не опоздать на построение, и последними влетели в зал построения. Светлова, которая посматривала на часы, с упреком и удивлением смотрела за нашим спринтом.