КОСМОС
КОСМОС. КНИГА ВТОРАЯ. ОРБИТАЛЬНАЯ СТАНЦИЯ. ГЛАВА I. ОРБИТАЛЬНАЯ СТАНЦИЯ.

ГЛАВА I. ОРБИТАЛЬНАЯ СТАНЦИЯ.

Планетные Государства. Орбитальная станция

Орбитальная станция.

Сформированная во время второй стадии освоения Космоса, имея малые размеры и задачи, станция была малозначимой. Среди многого количества таких же малых космических станций. Но, в скором времени, она стала приобретать своё значение в изучении Космоса и требовала увеличения в масштабах. Станция росла, ставились новые задачи, сюда переселялись не только семьи, но целые заводы и институты. Открывались комплексы не только для военных, но и гражданских: госпитали и больницы, даже метро; росли административные здания, строились школы и училища, заводы и магазины, открывались рестораны и театры, появлялись многоэтажки. И в итоге Орбитальная станция стала мегаполисом. Но до сих пор оставалась без имени. Просто Орбитальная станция.  

Я бывал на таких станциях. Конечно же, по большей части, на военных, с отцом. Но они были не таких масштабов как эта. Это был многомиллионный мегаполис! Настоящий муравейник! Здесь есть всё, и для кого-то эта станция стала местом учебы или работы, для кого-то это служба, а для кого-то это дом.

Для нашей Банды это промежуточная остановка. Когда все последствия от происшествий на Драгуне и вне него будут ликвидированы, мы отправимся на Заставу.

Но Паганель должен остаться здесь. Грустно, но факт. Это его пункт назначения, а мы к своему ещё идем.

Доставка нас на Орбитальную станцию была быстрой, организованной, и под присмотром военных. Но я эту доставку пережил в медблоке, потому что медик «Леон» меня не отпустил. Я был бессилен, никакие уговоры о том, что ребята приступили к занятиям, не возымели должного действия на Титова. К тому же, ребята рассказали мне о вечере, который устроили курсантам по поводу прибытия на Орбитальную станцию и зачисление в состав Космических Войск. И что их даже «в город» отпустили.

А я, блин, всё пропустил…

Радовало меня одно – Дина приходила ко мне часто, и проводила со мной почти всё своё свободное время, рассказывая в подробностях все новости нашего военного корпуса. Она даже спала в моей кровати, когда приходила после занятий по физухи. Правда, тогда она вообще отрубалась, и мне оставалось только сидеть рядом, любоваться ею и предаваться размышлениям. Благо, что долгое нахождение на больничной койке позволяло мне заниматься самокопанием. А как же иначе? Я буду не я, если не покопаюсь в себе! К тому же повод был, и не один.

Поводом номер один была, конечно же, Светлова. Я сотню раз прокручивал все действия, мало-мальски связанные с ней, чтобы ответить себе на возникшие вопросы. Но, кроме того, что я знал, что поведала мне сама Светлова, и что я узнал от Дубова, у меня ничего не было. Понятно было только одно, информация – вот что им было нужно.

Но почему она так поступила и кем она была на самом деле, это осталось без ответа. И кто стоит за всем этим тоже неизвестно.

«Полетит много голов, Славин!»

Мои бандиты тоже много вопросов задавали, но ответов у меня, увы, не было. К тому же, обсуждать такое не хотелось при посторонних, а медик Леон был очень чувствительно настроен на наши разговоры. Как только ребята приходили, и хотели обсудить что-то кроме учёбы, Титов был тут как тут. Разговоры пресекались сразу же.

Поводом номер два был модуль. Именно тот, который вывел меня из стана ВВК1, при моём вражеском подключении. Его последние слова: «… слушай свой разум… чувствуй сердцем… прощай…» часто всплывали в моей памяти. И я подолгу «слушал свой разум», копался в архивах памяти, и старался сложить два и два, чтобы найти тот расклад, при котором я мог бы вытащить модуль. Прикидывал так и эдак, но минусом было то, что я не мог этого сделать на практике, а мог только гадать, что могло бы из этих планов спасти модуль. И мог бы…?

«Прощай…»

Я вспоминал этот голос и думал, что же это могло быть? Действительно, модуль? Или что-то ещё? Большее? В схемах модуля, в блоках, я сидел подолгу, стараясь найти поток для передачи информации вне основной системы связи. Тщетно. Перебирая данные, которых я нахватался при моих приключениях с процессорами, выяснить, чем был этот голос, мне тоже не удалось. Данных именно о модуле осталось на удивление, мало. А вот о ВВК1, Шатл2 и Драгуне я узнал очень много интересного. В первую очередь, конечно же, техническую составляющую. И был приятно удивлён.

А ещё я был удивлён, но не очень приятно, когда понял, что медик «Леон», при медицинских процедурах, чистит мои мозжочки! Стирает данные, вредный медик Титов, чтобы я меньше знал и крепче спал! Винить, конечно, я мог его только заочно, в лицо не говорил. Да и не надо было. Когда я в первый раз понял, что меня «почистили», я мог только удивлённо и расстроено смотреть на медика. А тот улыбался мне, и говорил о полезности процедур, при этом понимая, что пациент не доволен. 

Недоволен я был и тем, что меня навещали военные. Безусловно, по-другому быть просто не могло. Но что я мог сказать им сверх того, что было услышано во время передачи моего диалога со Светловой, когда она направляла на меня табельное оружие? И сверх того, что у меня слили с моих бедных мозгов? Ничего нового. Радовало, что при моих допросах присутствовал сержант Дубов и теперь он и не сержант, а прапорщик. Эта новость была приятной. Хотелось бы мне знать о капитане, задержится ли он на станции, и здесь ли он вообще? У Дубова спросить об этом я не смог.

Спецслужбы, тем не менее, от меня отвязались быстро, поняв, видимо, что они и так уже всё знают из данных, которые им предоставили. Да и медик Титов не давал им возможности допрашивать меня подолгу. Вот за это ему спасибо.

Темой номер три для размышлений была Троекурова. Что теперь с Иркой, мне было не известно. Ребята пожимали плечами, среди списков курсантов её нет. Достать или заглянуть в какой-нибудь другой список возможности не было. Сейчас мы находимся в других условиях, нежели на Драгуне. Здесь капитанский мостик я взломать не решусь.

Дина посетовала, что не смогла влезть в личное дело, как мы хотели раньше.

— Не успела, — сморщив нос, пожаловалась Динка. – В пару мест капнула – фигушки, а дальше не стала.

— Это правильно! Сейчас лезть туда, куда доступа нет, не стоит.

Не хотел я неприятностей, к тому же для Динки. Их и так хватает.

Одной из таких неприятностей для меня стал звонок домой. Конечно, родители были в курсе моих приключений, отец в первую очередь. Но, если мама, как и все мамы в мире, спрашивали о самочувствии, режиме дня и прочем, не смотря на то, что она тоже имела отношение к военному делу, только медицинскому, то отец, как всегда, спрашивал именно о военном.

Услышав ответ на вопрос, что сейчас я в медицинском блоке, но со мной всё хорошо, и что за мной присматривают не только медики, но и Дина, мама успокоилась. Отец, командор ВВС, имеющий хороший пост в кабинете министров, ответом «всё хорошо» удовлетворён не был. Понятное дело, всю информацию, которую только можно было получить, он получил. Но, а как же меня прессануть? Пришлось подробно докладывать, именно докладывать, командору все свои действия в мирной и военной обстановке. Хорошо, что я мог сослаться на необходимость процедуры по лечению своих мозгов и отсутствием свободного времени. Которого, кстати, у меня было мало даже на больничной койке. Потому как, даже находясь в медблоке, я учился.

Ребята снабдили меня новым сотиком, куда скидывали учебные программы. И не только учебные. Были и очень интересные программки с примочками от Дины и Паганеля. Это было интересно! К тому же, зачисление Паганеля в структуры программного обеспечения помогало ему в развитии этого направления.

— Ты только не тырь там мегабайтов слишком много! – смеялся Тёма.

Я, в свою очередь, делился тем, что медик Титов не успел пока вычистить из моей памяти. Ребята были в восторге!

Вся информация сливалась в итоге в одно целое, и обещала быть чем-то интересным и полезным для Банды.

Они втроем приходили ко мне, помогали разобраться с заданиями. К тому же, я был командиром не только своей группы, но и потока, как староста в учебке, и меня старались держать в курсе дела. Моим замом, конечно же, был Тёма, но всю работу он скинул на Динку, и ей приходилось не только учиться, но и разбираться с бумажно-электронной волокитой. Но для неё это было лишним поводом зайти ко мне. Я был не против!

 От ребят я узнал, что практически на всех занятиях мы были закреплены группой, чему я был удивлён. При этом индивидуального зачёта никто не отменял. Но мы радовались, что наша Банда была снова вместе! И даже Паганель ходил на занятия по физподготовке, чем удивлял педагогов и курсантов. Не хватало только меня. Командира Банды.

— Возвращайся быстрее! – канючила Дина. – Мне без тебя плохо!

— Мне тоже плохо! – отвечал я ей, крепко её обнимая. – Но моим мозгам нужно лечение!

Через сотик я мог писать задания, сдавать тесты и даже проходить пробные полёты на симуляторе. Заодно изучил педагогов, состав которых меня удивил. Имен значимых и известных было много, и среди новых педагогов выделялась инструктор по учебно-боевым полётам прапорщик Волошина. Да уж… Как ни хотелось мне проводить линию сравнения со Светловой, это происходило само собой.

Ребята делились своими впечатлениями от занятия с инструкторами, реакция на Волошину была одинакова и предсказуема.

— Нормальная, — пожимая плечами, отвечала Дина. – Хороший инструктор, покрикивает на нас, — смущенно улыбаясь, добавляла она.

Тёма был с ней солидарен, а Паганель, как курсант, мало имеющий отношения к полётам, ограничивался характеристикой личного дела.

«Да уж, привязываться к инструкторам никто из нас не хочет…»

В итоге я провалялся на больничной койке двадцать один день! Как заезд в лагере! А потом меня медик «Леон» выпустил, докучая мне рекомендациями по восстановлению и наставлениями об опасности подключения к информационным носителям.

Выписали меня ближе к обеду, но пока я зафиксировал во всех электронных протоколах своё «освобождение», наступил вечер.

Я прошёлся по многим блокам, прежде чем направиться в жилой отсек нашей военной части. Мысленно восстанавливая картинку направления, которую изучал на сотике, и старался запомнить.

Я зашёл к Дине. Моя красотка спала поверх одеяла на кровати в спортивном белье, а рядом на полу валялась тренировочная одежда.

«Понятно, после физухи!»

Она была так соблазнительна!

Но я решил дать ей выспаться и отдохнуть. И ушёл. Хотел пробраться на высотную башню, которая отчетливо была изображена на плане нашего военного корпуса. Хотелось посмотреть на город, к тому же, сейчас вечер и он просто волшебно горит. Но слишком высоко забраться мне не удалось, так как это не Драгун и не игра в бирюльки, а настоящий военный корпус Орбитальной станции. Военный объект. И меня свернули. Благо, что не наказали.

Зайдя в свой пустой бокс, не раздеваясь, улёгся на жёсткую кровать. Но сон не шёл. Я прокрутил в голове все последние задания, расписание на завтра, восстановил в памяти план учебного корпуса, чтобы завтра не опоздать на построение.

Несмотря на недолгий сон, проснулся я рано, что дало мне время собраться без спешки и вовремя придти на построение. Когда я вошёл в зал, заметил косые, недоверчивые, но заинтересованные взгляды со стороны курсантов. А моя Банда встретила меня очень радостно.

— Привет, красотка! – окликнул я Дину за пару шагов от неё.

И как в замедленной съемке: она оборачивается, её глаза распахиваются от удивления, она улыбается, и с криками бросается ко мне.

— Данте! – она бросается мне на шею, чуть не сбивая с ног.

— Я тоже рад тебя видеть! – еле выдыхаю я.

— Ты не сказал, что тебя выписали!

— Это было неожиданно, — оправдываюсь я.

Она смачно целует меня в губы, на зависть всем окружающим меня курсантам мужского пола.

Тёма и Паганель  меня тоже тепло приветствуют, но на этом всё заканчивается, так как нам дают команду на построение, на котором нас встречает инструктор Демидов. Выглядел он внушительно: косая сажень в плечах, высокого роста. Я так понимаю и силы, как у Ильи Муромца.

После приветствия и задания на сегодня, переключает взгляд на меня.

— Славин? Ты сегодня с нами?

— Так точно!

— Выписали, значит. Это хорошо. Приступай к занятиям со своими ребятами. Они тебя подтянут. А пока…

Что?

Я переглядываюсь с Тёмой и Диной. Те только пожимают плечами. А Демидов тем временем вызывает караульного и говорит:

— Отведешь курсанта Славина в блок В6.

Что опять-то? Чего на этот раз?

Дина порывается меня сопроводить, но Демидов категоричен в своих приказах и оставляет недовольную Дину на тренировке.

С неспокойным сердцем иду за караульным, мысленно прокручивая в голове чего же мне ожидать от этого блока В6. Понимая, что расспрашивать караульного нет смысла, следую за ним молча, стараясь отвлечься от дурных мыслей. В свете последних событий они как-то меня преследуют. И это тревожно.

Блок В.

Караульный проводит меня через электронную дверь, введя код на панели.

Всё так серьёзно?

Небольшой коридор с отсеками. Идем по правой стороне, потом по лестнице вверх, и вскоре перед нами отсек В6. Караульный дает мне понять остаться у двери, а сам заходит вовнутрь. А я, пока ожидаю у двери, стараюсь сосредоточиться на чем-то другом. Но получается не очень.

Дверь открывается и караульный, показавшийся из проема двери, дает знать, что мне можно войти.

Я громко выдыхаю и делаю шаг вперёд. Потом ещё один.

Блок В6 похож на маленький кабинет со скромной обстановкой. Стол и пара стульев, электронный монитор и небольшой комод, на котором стоят рамки с наградными и похвальными листами.

— Славин! – слышу я. – Заходи!

Поворачиваюсь на знакомый голос. Это капитан Кортнев! Он выглядит осунувшимся и немного нездоровым. Наверное, раны, полученные при обстреле Драгуна, были куда серьёзнее, чем предполагал я. Да и не только я.

Я салютую, приветствуя капитана.

— Исхудал, — говорит он мне, прихватив за плечи.

Да уж, пару кило я скинул при больничном режиме. А рука у капитана такая же тяжёлая, несмотря на его не совсем здоровый вид.

— Ну, как, — он заводит меня дальше в «кабинет» и усаживает на один из стульев. – Мозги подправили?

— Так точно!

— Да ладно уж, формальничает он тут! – отмахивается он от меня.

— Как вы, капитан? – решаюсь я на вопрос. – Вы здоровы?

После некоторого молчания, которое тревожно затянулось, получаю ответ:

— Здоров. Не так быстро восстанавливаюсь, как хотелось бы. Ну, ничего, — бодро добавляет он, — справимся.

— Как тебе орбитальная станция? Успел что посмотреть?

— Нет, сегодня только первый день на построении.

— Понятно.

— А что с Драгуном? И Шатл2?

Я переживал, что капитан не будет мне рассказывать о том, что стало с Шатлом2. И понимал, что всего мне капитан не расскажет, не должен. Но получить хоть что-то надеялся. Поэтому, не стал затягивать, а решил расспросить, пока у капитана есть настроение.

— А что? Шатл2 почти рассыпался на куски, всё что осталось — изучается на военных базах и лабораториях. Драгун на обследовании и ремонте.

— ВВК1? – робко спрашиваю я.

— Доставили на орбитальную станцию, весь экипаж под пристальным наблюдением. Ведутся работы. Технические, — капитан пристально на меня смотрит, словно пытается мысленно сказать мне то, что не может сказать словами, — и все остальные.

Понятно, ВВК1 распотрошат на микросхемы и изучат под микроскопом. Как и Шатл2. Там есть что изучить, я-то знаю!

— Троекурова?

Этот вопрос меня волновал не меньше, чем судьба модулей и кораблей. Где теперь Ирка? Понятно, что она со всеми остальными доставлена на орбитальную станцию. Но где она? Среди основного списка курсантов её нет, и, по словам ребят, на занятиях она тоже отсутствует.

— Троекурова Ирина находится на орбитальной станции, под присмотром.

Я чувствовал, что капитан ожидал такого вопроса от меня. Он почти не колебался, ответил сразу.

— Под арестом? – уточнил я.

— Нет, — покачал головой капитан. – Это воспитательная работа. Программа по восстановлению приоритетов.

— Промывка мозгов, значит.

— Если ты так считаешь, — с ухмылкой проговорил капитан. – Я буду некоторое время здесь. Сам понимаешь, такая у нас, брат, ситуация. Плюс ко всему, ждём новых примочек для Драгуна. Да и старые должны завезти.

Я киваю головой. Понятное дело, пока эта волна информации будет разгребаться, пока будут изучаться тщательным образом все вопросы и фигуранты, никого отсюда, с орбитальной станции, не выпустят. Меня и моей Банды это тоже касается.

— Твоя информация, полученная в ходе последних событий, — подтверждает мои мысли капитан, — и во время нахождения на Шатл2, конечно же, тоже под расследованием. Так что за тобой тоже присматривают, в каком-то смысле. Да и вопросы к тебе будут.

Мне казалось, что военные уже задали все свои вопросы. Но, видимо, ещё остались. Ну, чтож, коли так…

— И полёты твои на особом учёте, — говорит мне с улыбкой на лице Кортнев, — без этого, брат, никуда!

Понимаю.

— Инструктор по полётам в курсе. Скоро ты с ней познакомишься.

— Инструктор Волошина, — вырывается у меня.

Капитан удивлённо на меня посмотрел, потом, поняв ход моих мыслей, выдохнул и отвел глаза.

— Да. Хороший инструктор.

— Капитан, — мямлю я, — а о… Синдикате что-нибудь стало известно?

Не решился я спросить о Светловой. Не сейчас. Может, потом?

— Синдикат изучаем, подключаем все возможные источники. Информаторов, сеть.

Судя по не очень веселому тону капитана, новостей пока не очень много. Ну, что же, отрицательный результат – тоже результат!

— А ещё, Славин, тут такое дело!

Немного взбодрившийся капитан меня удивил. Он встал со своего места, подошёл к панели за столом, что-то нажал и открыл дверцу.

«О, сейф!»

Он что-то достал оттуда и вернулся ко мне. В руках у него был футляр и плотный лист.  «Ого! Бумажки? Это сейчас редкость!» А сердце заволновалось.

— Ты достойно проявил свои знания и умения, — глядя мне в глаза начал говорить капитан. – И заслуживаешь только похвалу! Так что, принимай с лёгким сердцем свои честно заработанные нашивки!

Он отдаёт мне лист, в котором указано, что я зачислен в славные Космические войска РФ, и что я теперь сержант.

«Засада! Вот это повышение!»

В футляре блестят нашивки на бархатной основе.

— Носи с гордостью, Славин! – капитан крепко пожимает мне руку. – Ты заслужил это!

У меня смешанные чувства и некоторая тревога на душе. Вот оно, моё самокопание. Привычное состояние для меня. Как я буду нести это? Готов ли я к этому? Достоин ли я?

— Спасибо, — отвечаю я капитану. Сначала по-дружески, потом по форме, салютуя капитану Кортневу. Он салютует мне в ответ и отпускает меня.

— Вызову караульного, — возвращаясь к столу, говорит он. – Проводит тебя.

Я сначала хотел отказаться, а потом вспомнил, что сопровождающий меня открывал дверь с помощью кода. Мне так просто отсюда не выйти. Я, конечно же, мог поколдовать, тем более, что сотик при мне. Но, так подставлять капитана не хотелось. К тому же, я получил от него такую награду!

Как только в дверях появился караульный, я, отсалютовав капитану ещё раз, зажав в руках футляр с нашивками и лист с приказом, последовал за сопровождающим. Время нахождения в блоке В6 было мучительно долгим! Возвращение к месту, где я мог самостоятельно передвигаться, как мне казалось, затянулось.

И как только я оказался в свободной зоне и сопровождающий меня отпустил, я радостно устремился в свой блок. С заходящимся в тахикардии сердцем, мчусь по коридорам блоков, не обращая внимания на дежурных-караульных и некоторых старших, что делают мне замечания на ходу.

Врываюсь к себе в блок, запыхавшись, стараюсь успокоиться. Потом нахожу новую куртку, и прилаживаю дрожащими от радостного волнения пальцами сержантские нашивки. Куртку оставляю на кровати, прикрыв одеялом. Футляр и лист прячу в ящик тумбы.

«Отлично! Это будет сюрприз для ребят!»

Словно чувствуя мои мысли, на сотик приходит сообщение от Тёмы с вопросом о моём местонахождении. Встречно интересуюсь о них, и, получив информацию, устремляюсь на встречу с моей Бандой. С тем же радостным ощущением, с тем же взволнованным сердцем, и с тем же вопросом о своей пригодности для такого повышения.

Меня повышение, безусловно, радовало. И я могу понять, почему так быстро и так высоко меня оценили. Жертва моих мозгов и полёт со Светловой во вражеский стан не только сержантских нашивок стоит! И я очень благодарен капитану за такую награду, прекрасно понимая, что главным инициатором всего этого был он. Но в тоже время я понимаю, что мои способности «вести диалог» с машинами, приковывает ко мне внимание во сто крат! И все под микроскопом будут изучать меня, и делать выводы – достоин ли я этого звания?

Примчавшись на тренировку, я застал самую концовку занятий, и подуставших ребят. Моё появление или, скорее возвращение, было таким же заметным, как и мой уход с первого занятия по подготовке. Как бы то ни было – я под присмотром!

— Сегодня собираемся у меня! – заговорщицки, радостно сообщаю я своей Банде, подкравшись к ним как можно незаметнее.

—  О, Даня! – оживляется Паганель. – Куда тебя вызывали?

— Объявляю сбор! – повторяюсь я. – Всё расскажу!

— Ты чего такой развесёлый? – подозрительно смотрит на меня Дина.

— Всё вечером! – я быстро целую её и устремляюсь подальше, чтобы не разболтать всё сейчас.

У нас было время перед следующими занятиями, поэтому я смог немного потренироваться. Старался сильно не напрягаться, потому как медик предупредил меня, что сильные нагрузки могут мне только навредить. Но, это лучше, чем совсем ничего!

На следующих занятиях мы скучковались, как обычно, и снова привлекали внимание. И не только курсантов, но и педагогов, которые начинали занятия с одного и того же: «Курсант Славин, ты присутствуешь на занятиях?»

Я только улыбался в ответ, и салютовал: «Так точно!» Я понимал, что это ожидает меня в первые несколько дней. Но, тест «первый день новобранца» был пройден успешно, и после занятий мы были на подъеме и предвкушали вечерний сбор. Мы пропустили днём обед в общей столовке, и не пошли на ужин, но прихватили кое-что для нашего праздничного ужина.

После недолгого расставания, которое нам всем было необходимо, мы начали собираться у меня в блоке. Тёма притащил упаковку шипучки, который попросил достать у ребят, имеющих выход «в город». Дина принесла огромную пиццу, а Паганель пришёл с упакованным в контейнеры горячим ужином из столовки.

— Вот это пир!

— Ага, — похвалился Паганель, — снабдили меня в столовке.

— Точно! – загорелась Дина. – Там есть одна красотка, она Паганеля любит! Вечно ему вкусное передает!

Мне показалось или наш Паганель покраснел от смущения?

— Это отлично, друг! – стараясь смягчить неловкость, сказал я. – Хорошая еда это плюс!

К тому же, если он тут останется, когда мы уедем… Ему нужна будет забота, чья-нибудь, приятная забота…

Мне не хотелось говорить эти слова вслух, они были грустные, поэтому, я промолчал.

Разместившись на полу, мы приступили к пиршеству, отмечая моё выздоровление и воссоединение нашей Банды. Я рассказал о встрече с капитаном, поделился разговором об услышанном, и про Троекурову тоже упомянул.

— Да уж, — проговорила Дина.

— Значит, Ира на воспиталовке, — грустно проговорил Тёма.

— Что-то в этом роде, — не стал я огорчать друга.

— Я слышал про такую программу, — сказал Паганель. – Это как исправительные работы.

— Ну, это не так и плохо, — подключилась Дина, — как могло бы быть.

— Это точно, — согласились мы.

Мы старались говорить деликатно, зная, что Ирка нравилась Тёме.

— Да, — согласился он, — могли вообще отдать под суд и отправить в колонию.

После некоторого молчания разговор ушёл в другое русло, чему я был рад. Мне надо было рассказать ребятам про хорошую новость.

— А ещё у меня и другая новость есть, — загадочно улыбнулся я.

— Да? Какая?

Я привстал со своего места, откинул одеяло с кровати и вытащил камуфляжную куртку с нашивками сержанта. Демонстративно надел куртку и вернулся на своё место.

— Новенькая! – не сразу заметив нашивку, восклицает Дина.

— Ага!

— Нифига себе! Данте, дружище! – орёт Тёмыч.

Он замечает на воротничке нашивки сержанта и бросается ко мне с объятиями.

— Боцман, ты чего? – Дина возмущена.

— Дурёха, ты не видишь что ли? – Тёма, прихватив меня в свои медвежьи объятия, выворачивает один из воротничков, показывая их Дине и Паганелю. – Он теперь сержант!

— Чего?

— Данте, здорово! Поздравляю!

После того, как мне удаётся высвободиться из дружеских объятий Тёмы, демонстрирую свои нашивки.

— Ну, как, красотка? Мне идёт?

— Ещё как идёт! – прощупывая воротничок со знаками отличия, радостно восклицает Дина.

— За это надо выпить! – Тёма проверяет наличие напитков.

— Есть ещё? – с волнением спрашивает Дина.

— Сейчас всё разделим, — подключается к активным действиям Паганель.

Я принимаю поздравления по второму кругу, и мы распиваем остатки шипучки. Дина меня страстно целует, и я понимаю, что я по ней очень, ну, прям очень, соскучился! Но было приятно общаться со своей Бандой, и мы все вместе посидели ещё немного. Ну, если быть честным, то много! Говорили о разном, вспомнили даже времена учебки. Было здорово…

Потом ребята ушли, ещё раз поздравив с повышением и собрав пустые бутылки и пустую упаковку от еды.

А Дина осталась…