— Крашта́рха арт рата́рих… ратарих ррхара.[3] — к горлу подступил такой ком, что последние слова я прощебетала через силу.

Конечно, я хотела остаться. Но как я могу, зная, что Ликрик и дракону без меня грозит страшная кара.

— Исс, шра ар иср дра-раса́р т ра саштар, ир ррда́хи…[4] — постаралась я смягчить и собственную печаль, и гнев дракона, который, как я чувствовала, уже подступал.

Я уже приготовилась принять его негодование. Но, на моё удивление, дракон внимательно меня выслушал и даже не рвал когтями деревья от злости, мол: «Я тебя спас, а ты ещё и пререкаешься, букашка!» Нет, ничего такого не было. Напротив, дракон взирал на меня понимающе своими большими глазами. И даже, как мне казалось, с отеческой заботой. И в то же время, мне казалось, в его голове роились мириады вопросов, на которые лишь он сам мог найти отгадки. И вместо категорического отказа, который я ожидала услышать, дракон мудро ответил мне:

— Ар шраши́р тхарр, Феорра. — искренне огласил он. — Рхар к ррос рирса, ис, кса́хтэ сира фар са́рка дра́кэ, ар арки́рхи тхарр, архтэ́ скра́фше.[5]

И произошло то, чего я ожидала меньше всего. Красный дракон… поклонился мне!

Изящно изогнув шею и подобрав крылья, он отступил назад и громогласно, совсем не так бесшумно, как в замке, взмыл с каменной площади. А я, опустив крылья, застыла в потрясении.

И быстро очнулась. Нельзя терять времени на раздумья. Лететь я всё ещё не могла, поэтому припустила по мостам, соединяющим острова, что есть крыльев, к своему дому.