Я вытираю слезы тыльной стороной ладони.

— В мире нет лекарства от этого. Я просил врача, чтобы он меня убил… Чтобы он закончил мучения…

— Не говори так! — моя беспомощность меня так злит, что голос кажется жестким. — Есть выжившие после этой дряни!

— Да ладно? — Генка тихо смеется, но смех похож на кваканье сиплой лягушки. Затем он снова кашляет. — Новый COVID не поддается лечению. Но я слышал, что, возможно, они разрешат умерщвлять заболевших.

— Чего? — от удивления я вскакиваю с кровати.

— Больные сами мечтают умереть, уж поверь мне, — каркает в моей руке трубка. — Уйти без боли. И я бы тоже хотел…

Дверь в мою комнату резко распахивается, на пороге стоит заплаканный Артем.

— Тетя Аня, можно я у тебя зарядник для планшета возьму, потому что мой больше не работает?

— Бери и проваливай! — изливаю я свою злость на ребенка. Тут же, спохватившись, добавляю: — У меня очень важный звонок, не шуми, пожалуйста!

Артем хватает с тумбочки заветный провод и убегает.

— Геночка! Алло! Мурзик!

— Какого черта, Аня? — даже в шепоте умирающего больного я слышу нотки неподдельного ужаса. — Кто у тебя дома?

— Это сын сестры, — виновато отвечаю я.

— Как? Разве я не просил тебя оставаться одной? Где ты? Почему не изолировалась от других людей?

Мне кажется, что гнев придал ему силы. Голос стал чуть громче.

— Так получилось, — я готова разрыдаться.

— Как получилось? Рассказывай, Анечка, пожалуйста! Что случилось?