Он  со  своей  молодой  новой  островитянкой  подружкой, тот  час  же, бросился  быстро  убирать  все  ненужное  и  устанавливать, все, что  было  сейчас  необходимо  в  их  далеком  походе  через  весь  Тихий  океан  в  прыжке  к  новой  жизни  за  сам  призрачный  горизонт.

Были  убраны  дощатые  сходни. И  «Арабелла», провожаемая  криками  ребятишек  и  шумными  рыбаками  островитянами, вышла   в  открытый  океан. Набирая  под  своими  большими  белыми  треугольными  наполненными  ветром  парусами  крейсерскую  скорость. Рассекая  шумные  бурные  океанские  волны, она  летела  куда-то  вдаль  в  самом  мареве  вечернего  заката, и  в  синеву  убегающих  куда-то  очень  далеко  шумных  бурлящих  синих  волн. Туда, куда  заходит  каждый  вечер  яркое  тропическое  солнце. Пока  не  растворилась  в  самой  синей  той  дали. Под  крик  парящих  над  самыми  волнами  чаек  и  альбатросов. И  в  самой  воде  дельфинов. За  пеленой  густого  лилового  стелющегося  по  самой   идеальной  глади  океана  тумана.

                                                                  ***        

  Владимир  Ивашов, находился  под  дыхательным  аппаратом  и  весь  в  капельницах. Он  так  лежал  уже  много  лет. Его  тело, как  и  сам  разум, отказывалось  от  него  самого. Владимир  не  различал  перед  собой  сейчас  ничего. Его  глаза  видели  лишь  лиловую  какую-то  призрачную  туманную  пелену  и  в  этой  пелене  какие-то  слабо  различимые  двигающиеся  темные   тени. Он  умирал.