— По-моему  ваш  подопечный  Ивашов  Владимир — произнесла  мне  перед  нашим  сексом  Френсис — Не  врет.

— Я  думаю, толи  еще  будет – произнес  ей  я, когда  мы  рухнули  в  мою  в  жилой  корабельной  каюте  расстеленную  постель.

  Было  два  часа  ночи, а  наша  постель  все  скрипела  и  скрипела  в  моей  каюте. Френсис, широко  расставив  свои  ноги, насадившись  своей  женской  промежностью  на  мой  торчащий  детородный  орган, елозила  на  нем  вверх  и  вниз, стеная  достаточно  громко, чтобы  ее  можно  было  услышать  даже  в  корабельном  трюмном  между  каютами  коридоре.

  Я  в  то  момент  не  имел  понятия, как  были  там  дела  у  Ивашова  Владимира  за  каютной  стеной. Но  Френсис  сказала, что  здесь  можно  заниматься  любовью  во  всю  катушку  и  в  радость  даже. Каюты  и  переборки  так  смонтированы  и  сделаны, что  снаружи  при  закрытых  дверях  и  оконном  иллюминаторе,   практически  ничего  не  слышно. Что  мы  бы  все  тогда  профукали  бы  и  Ивашова, если  бы  у  него  не  была, как  и  у  многих  открыта  сама  каюта. Дверь  были  приоткрыты  в  ту  ночь  здесь  в  жилом  трюме.

  Это  подтвердил   и  сам  капитан, и  шкипер  корабля.

— Случись  что  при  закрытых  дверях  в  каютах – он  произнес  мне — Вряд  ли, кто вообще, что  услышит.

  Он  назвал  какой-то  шумопоглощающий  материал, о  котором  я  вообще  не  слышал  и  не знал. Интересно  было  бы  узнать  вообще  все. Например, из  чего  эта  с  красивым  бортовым  названием  на  английском  языке  «АТТICA»  была  крепко  слеплена  и  красиво  скроена. Я  узнал, что  ее  корпус  из  титана  был   достаточно  прочный, чтобы  вот  так  запросто  затонуть  при  каком-либо  ударе  о  рифы  и  скалы. Да  и  переборок   внутри  было  пруд  пруди.