— Я  видел  «Арабеллу»  на  горизонте. Под  всеми  парусами – он  мне  вдруг  неожиданно  внезапно  выдал – Там  мой  друг  Дэниел  и  моя  Джейн.

  Это  меня  немного  встряхнуло. Ведь  я  тоже  вроде  бы  нечто  схожее  видел, до  того  как  подошла  моя  любовница  Фрэн  сзади  и  не  стала  меня  кадрить. Перед  первой  нашей  любовной  ночью  в  моей  каюте.

  Я  вспомнил, но  тут  же  отбросил  этот  бред, посчитав  все  это, как  просто  галлюцинацию. В  жару  и  в  океане, не  то  еще  увидеть  можно. Поэтому  не придал  даже  сейчас  этому  должного  значения.

  Я  подумал, не  обкурился  ли  Ивашов  чего-нибудь. Тут  любили  кое-кто побаловаться  в  моменты  отдыха  от  вахты, иногда  чем-то  вроде  травки. Разрешалось  в  меру  допустимого. И  не  гнушался  этим  в  принципе  никто. Даже  Френсис  Варшавски  и  та  созналась  мне, что  иногда  в  моменты  одиночества  от  скукоты  покуривала  марихуану.

  У  нас  такое  не  прокатило  бы. Да  еще  под  присмотром  военных. Но  тут,  как  оказалось  можно. Как  хорошо  выпить, так  и  в  судовом  баре  даже  покурить. Расслабить  свое  так  сказать  сознание  и  снять  трудовое  в  плавании  напряжение. А  Ивашов  к  такому  пристрастился  еще, когда, видимо, плавал  на торговых  в  свое  время  иностранных  с  наемным  экипажем  судах. Это  я  вывел  из  его  личного  дела,  когда  просматривал  его  весьма  разнообразную  и  достаточно  уже  богатую  на  приключения  биографию  русского  моряка. Сначала  Советский  флот, потом  гражданка, загранка, портовые  рестораны  и  девки. В  этом  отношении  как  оказалось  он  был  даже, покруче  меня. Того  еще  бабника  и  полового  проходимца. Сейчас  даже  и  не  скажешь, что  Ивашов  Владимир  был  таким. Это  его  последнее  роковое  плавание  сильно  изменило  парня. Еще  достаточно  молодого. Даже   не  дотянувшего  еще  до  сорока. Там  дома  его  ждала  молодая   супруга, а  он  вот  здесь  со  мной  на  этом  американском  научном  исследовательском  корабле  «АТТИКА». Вся  была  еще  жизнь  впереди, а  он  был, вот  теперь  таким. Одержимым  чем-то  или  кем-то. И, похоже, это  было  действительно  реальностью.