— «Дэниел, Джейн» – произнес  я  сам  про  себя – «Нагиса. О  том  же  говорила  и  Фрэнсис  Варшавски. И  они  все  здесь  из-за  этого. Военные  же  эти  из-за  золота   некоего  мистера  Теодора  Джексона. Я  же  из-за  Ивашова  Владимира, как  этакая  мамка-нянька, приставленный  надсмотрщик  за  этим  молодым  полоумным  от  любви  к  какой-то  сказочной  мифической  русалке  тридцатилетним  русским  парнем. Не  хилый  вырисовывается  такой  Бермудский  загадочный  треугольник».

                               Погибельная  бездна

  Когда  я  вместе  с  Владимиром  Ивашовым  вошел  в  центр  управления  и  связи  с  глубоководными  лодками, то  те  уже  были  на  отметке  почти  в  три  километра. И  все  еще  погружались  в  черную  кажущуюся  бездонной  бездну. 

  Они  все  еще  шли  вдоль  каменной  черной  скальной  стены  и  вертикально  вниз.

  Приборы  показывали  нарастание  высокого  мощного  на  их  титановые  корпуса  водяного  давления.

  Сам  уже  капитан  Джек  Тернер  вел  переговоры  с  командой  лодок. Рядом  с  ним  стоял  заместитель  Френсис  Варшавски, профессор  биолог  и  океанолог  Лари   Браун. Сама  Френсис  стояла,  чуть  в  стороне  с  группой  своих  ученых  и  тоже, не  снимая  свои  в  золотой  оправе  очки, внимательно  и  не  отрываясь  от  экрана  видеомониторов, следила  за  работой   глубоководников  и  батискафов. Она  была  полностью  сейчас  в  своей  работе. И  о  любви  и  сексе  не  было  даже  речи. Я  это  прекрасно  понимал, стоя  рядом  с  Ивашовым  Владимиром  и  поглядывая  на  него, как  бы  тот  опять  не  захотел  выскочить  наружу  и  верхнюю  палубу  судна. У  парня  были  опять  напряжены  нервы, но  он  держался. Я  еле  убедил  его  вернуться  сюда. Так  было  нужно. Он  должен  был  быть  здесь. Может  пригодиться, хоть  какая-то  его  тут  визуальная  помощь. Настояла  сама  Френсис  в  его  присутствии. И  я, как  и  он, должны  были  в данный  момент, подчиняться.