Бездумно я смотрел на ошеломительную красоту, такую неуместную, и такую своевременную. До будильника оставалось ещё около часа.

20 августа, 19:57, Пенза

Силуэты камышей яркими чернилами вырисовывались перед зеркалом пруда, подёрнутого мелкой рябью. В водной глади отражалась бирюза, а затем ржавая, кислотно-рыжая и с проблесками пастели, дымка облаков. Сзади изредка доносились звуки городской набережной, располагавшейся всего в нескольких десятках метров – отчего диссонанс, вызываемый близостью природного и рукотворного, только усиливался.

Вода казалась ледяной, и сердце колотилось, но ощущение погружения в лоно природы, плотно обволакивающего своей плотной массой, с лихвой окупало совершённое. Желания лезть в совершенно точно не тёплую воду, не имея никаких полотенец и сменной одежды, поначалу не было никакого, но пример друга действовал лучше любых уговоров, особенно подкрепляемый принципом, которого уже пару лет я старался по возможности придерживаться: «почему бы и нет?». Когда ещё представится возможность искупаться в Пензе обнажённым?

Судорожные гребки и максимальная концентрация разума, подключающаяся автоматически, даже если нет никакой угрозы. Изо рта шумно вырываются клубы пара, руки поочерёдно ощущают сопротивление холодной воды и подобие ветра от прохладного вечернего воздуха, наполненного ароматом речной воды и оттенками трав. Где-то на фоне, заглушаемые плеском, слышны сверчки, совершающие свой вечный обряд. Воздействие на органы чувств в моменте слишком велико, чтобы мыслить спокойно, но мысль рождается: всё правильно, продолжай. Жалеть ты будешь о неиспытанном, и жалеть горько, но каждый опыт, даже неприятный, откладывается в памяти как достижение, ибо ты преодолел себя в нежелании, робости, страхе, и – развивая идею дальше, уже не применительно к сейчас – бесстрашие не обладает ценностью, настоящая ценность – в способности, испытывая страх, всё равно действовать так, как задумал. Бойся, дрожи от страха, и делай шаг вперёд.