Последний наш с ним период можно отнести к моменту моей уже взрослой жизни. Я получил повышение по карьерной лестнице офисного планктона. Мне нравилась моя работа, а мой папа болел. Я рос, а папа, имея совсем слабое сердце, уменьшался и становился всё больше похожим на слабого ребёнка, за которым нужен постоянный уход. И именно тогда я начинаю его любить всё сильнее и сильнее. Пытаюсь обнимать его при встрече, а он, будто стесняясь чего-то, отстраняется. Каждый раз, получая от него входящий звонок, я волнуюсь, ожидая услышать что-то ужасное…Но в тот конкретный вечер он мне не позвонил. Позвонила знакомая, подруга мамы, и сообщила, что полиция нашла папу дома. Мёртвым.

Когда ты днём едешь на поезде, то можно бесконечно долго рассматривать пролетающие мимо картинки жизни, где живут какие-то незнакомые тебе люди. Я вспоминаю свою любимую историю Рэя Бредбери про человека в картинках. Татуировки на его теле оживали в маленьких окошках и показывали, как короткометражку, историю отдельных персонажей. Их истории сложно назвать трагичными: такие судьбы встречаются на каждом шагу, но если быстро пролетать мимо них на поезде, то эти судьбы превращаются в высокую изгородь, отделяющую тебя от всего, что принято считать человеческим состраданием или вниманием к ближнему. Однако, в тот час за окном было темно, и каждый второй пассажир придумывал со своим телефоном что-то свое. Я тоже достал из кармана почти разряженный айфон и тут же увидел отправленное мне полчаса назад сообщение: