В первую же секунду я понял, что это совсем другой человек. Выражение счастья на ее лице застыло, как у восковой фигуры, плюс пол-лица было съехавшим куда-то вбок. Я поговорил с ней столько, сколько позволяли врачи. И за все это время ни один мускул на ее лице не дрогнул. Выражение ее лица ни разу не изменилось. Она была счастлива просто видеть меня. Свет, исходящий из её глаз, был невыносимым. В нём можно было бы искупаться, но он был абсолютно неуместным и пугающим. Когда я уходил, доктор сказал мне: “Когда она очнулась, ее первыми словами было – у меня в Петербурге есть друг Саша.”

Прекрасные доктора сделали всё, чтобы она могла жить и заботиться о себе. Я до сих пор встречаю ее иногда в магазине напротив нашего дома. Я, как и много лет назад, узнаю её силуэт издалека, даже если он еле различим на расстоянии. Это называют: «сердцем чую». Она стоит ко мне спиной, о чём-то задумалась. Вот она начинает движение. Выглядит и одевается — как старушка лет семидесяти. Сухая старушка -балерина или бывшая модель. Я помню, как меня шокировала история Наины у Пушкина. И вот я в жизни наблюдаю ту же самую ситуацию…

И можно было бы здесь поставить точку. Она не стала инвалидом — талантливые врачи умеют творить чудеса. Она способна сама о себе заботиться, но стала “другой личностью”. Никакой карьеры не случилось, и тот мужик её, конечно же, бросил. Но тридцать лет подряд она регулярно приходит ко мне в снах, где свет её улыбки делает меня абсолютно счастливым. И сейчас, встречая на улице эту сухонькую старушку, идущую мимо и избегающую смотреть в мою сторону, я вижу в ней ту красавицу, которой я до сих пор хочу во все лёгкие крикнуть волшебное заклинание: “я люблю тебя!”, и услышав наконец мой крик сквозь время и колдовские чары, она, как ассистентка какого-нибудь иллюзиониста на сцене, стряхнёт с себя всё, что нанесло на нее время, посмотрит на меня насмешливым и острым взглядом своих огромных и прекрасных глаз и скажет: “Ну и что?”. И мы поговорим…