Глава восьмая.

“ПРЕДИСЛОВИЕ”.

Я дописываю эти строчки, а поезд подъезжает к Москве. Мне кажется, если я выложу весь этот ворох мыслей на бумагу, я смогу избавиться от всего, что меня мучает и тяготит, переверну страницу, стану легче и свободнее, снова смогу мечтать о чём-то или даже смогу снова писать музыку.

Ведь несостоявшееся счастье с любимым человеком – это и есть вечная любовь. То, что не случилось, но перевернуло и изменило твою душу – остаётся с тобой на всю жизнь. Я оберегаю себя от упреков или взаимных обвинений – только тогда в этом есть какой-то высший смысл. Я люблю, и я счастлив. Это моя форма.

А что я могу сказать про сегодняшнюю ситуацию 22-го года? Если завтра небо начнёт обрушиваться на землю, я бы хотел, чтобы со мной рядом была моя жена. Конец света я бы хотел встретить, держа её за руку… Последнее, что я хочу услышать, уходя из этого мира – это её нежное и тихое пение колыбельной. Потому что это – лучшее, что было для меня в этом мире.

Мы подъезжаем к Москве, и я передаю Нине свой черновик, который в бешеном темпе записывал всю поездку. Рука отваливается, мы ведь привыкли печатать и отвыкли писать. Почерк очень неровный, в тексте много исправлений и зачёркиваний. Но я доволен. Нина бегло и благосклонно просматривает страницы. Сейчас мы выйдем на перрон и растворимся в московской суете, каждый сам по себе, каждый — в свою сторону, каждый со своим багажом незакрытых “кругляшков”, чтобы завтра встретиться в офисе и продолжить запущенное давным-давно театральное действие.